"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора

- Последние новости! Последние новости! Красные палачи откатываются
по всему фронту! Наступление доблестных белых войск продолжается. Дни
Хабаровска сочтены! Жидовский генерал Блюхер, к сожалению, не окочурился!
Последние новости! Последние новости! Последние новости!
- Придержи! - крикнул Исаев извозчику, легко спрыгнул с сиденья,
купил газету, развернул ее, лихорадочно отыскивая что-то глазами, увидел
сообщение о возвращении Блюхера в ДВР, вздохнул прерывисто, воротился
назад и сказал:
- Большое горе - на то и большое, чтобы быстро кончиться, Сашенька. А
вот маленькое горе... Оно - вокруг, только видеть надобно его,
маленькое-то...
- Вы считаете то, что мы видели, маленьким горем?
- Нет. Я считаю то, что мы видели, горем громадным, но я убежден, что
оно скоро кончится, иначе смысла нет ходить по земле и дышать небом.


Вечером Гиацинтов был вызван на прием к Спиридону Дионисьевичу. Три
часа начальник контрразведки просидел в приемной и односложно отвечал на
вопросы секретаря правительства. Гиацинтов догадывался, зачем его вызвал
премьер: провал операции с Блюхером. Но, как всякий человек, он цеплялся
за малейшую соломинку и мечтал о том, что Меркулов еще ничего не знает о
провале с Блюхером, а вызвал его для того, чтобы отправить в Вашингтон -
помочь военной миссии профессора Гаврилина. Это была затаенная мечта
полковника - Гиацинтов смертельно устал. Он даже себе боялся признаваться
в этом и последнее время особенно бодрился на людях. Для контрразведчика
усталость подобна смерти. Иногда, вернувшись домой после страшных ночных
допросов, он лежал на кровати до утра и сентиментально, несколько даже
истерично мечтал о солнечном дне на берегу моря с какой-нибудь юной
девушкой. Только не возле этого моря, а около другого, там, где никто не
понимает по-русски, где можно кричать во все горло на пустом, бесконечном
пляже, и никто не услышит твоего голоса, и тебя самого никто не узнает и
никогда не сможет узнать. А у девушки с длинными голубыми глазами в белом
спортивном платье из тяжелой чесучи с красным кушаком должны быть
обязательно тонкие руки, и ходить она должна чуть откинувшись назад, а
грудь у нее обязательно чтобы большая и с острыми сосками. Он бы с ней жил
на берегу, в доме с плоской крышей, а балки из темного дерева, окружающие
террасу, увиты толстым плющом, через который пробивалось бы солнце. Они бы
сидели по вечерам у лампы и читали бы друг другу Гомера и Овидия...
Дальше Гиацинтов никогда не мечтал, потому что никак не мог придумать
себе занятия. Иногда он хотел быть рыбаком и завести яхту, наподобие той,
которую купил в Америке Бриннер, но рыбалка ему быстро надоела - и в
мечтах и наяву. Иногда он видел себя наездником в широкополой шляпе среди
пустой красной равнины. Но никогда, ни разу - с тех пор, как он сменил
мундир штабс-капитана артиллерии на френч полковника контрразведки, - ни
разу в мечтах он не видел себя среди людей. Он всегда видел себя одного, а
девушку чаще всего со спины или только ее глаза, да и то ночью.
- Кирилл Николаевич, - вкрадчиво окликнул его Фривейский, - господин
премьер-министр просит вас...
Услыхав скрипучий голос секретаря, Гиацинтов вернулся на землю, в
этот деревянный кабинет, где пахло духами, как у женщины, и еще чем-то