"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора

- Белые, - ответил Поликарпу шепотом из темноты второй охранник,
залегший за пулеметом. - Ни зги не видать, вот они нас и шуруют - не
понял, что ль?
Люди залезли под вагон, замерли. Ветер скулил жалобно, бил
студенистыми песчинками в лица. Тучи опустились еще ниже к земле, и
тусклый сероватый овал в том месте, где была луна, сейчас вовсе исчез.
Внезапно ветер стих. Блюхер прислушался: далеко-далеко на востоке по
гулкой земле цокали копыта многих коней. Поликарп быстро защелкал
затвором. Блюхер нашел его руку, сжал у запястья: мол, тихо! - и так
держал несколько мгновений. Цоканье копыт все ближе, коней много, только
голосов не слыхать. Морозная земля ломко гудит, кони идут прямо на вагон,
а Блюхер шепчет:
- Не стрелять!
И руку не отпускает охранника Поликарпа: горяч, дуралей, сразу палить
начнет.
А кони-то рядом, дыхание их слышно. Вот-вот вырастут из ночи. И вдруг
заливистое ржание резануло ночь, выросли кони из ночи, совсем рядом с
вагоном выросли их морды, согретые белым игольчатым паром; антрацитово, с
загадочной синевой, высветились громадные глаза. Табун стал. Кони
появились, словно в сказке, чтобы так же внезапно исчезнуть, когда
Поликарп ломким, испуганно-обиженным голосом выкрикнул:
- Эвона, паровоз искрит!
Кони - по-видимому, это были жеребцы, отбившиеся от большого табуна,
- ринувшись в сторону, заглушили все звуки окрест, но чем дальше в ночь
уносился табун, тем явственнее доносилась отфыркивание паровоза,
поднимавшегося по пологому подъему в гору.
- Зажигай матрацы! - крикнул Блюхер. - Сейчас мы им, сукиным сынам,
устроим сцену ревности!


Сотня семеновских казаков неслась по промерзлой степи. Сотник повел
своих людей дальней, более верной дорогой - в обход по степи, которая
сейчас, во время морозов, стала как поле ипподрома. Но низкие тучи легли
на землю, звезды затянуло поначалу серой, а потом непроглядно-черной
мглой, и поэтому сотня проблуждала по ночной степи лишний час. Всадники
рассчитывали увидеть хоть махонькой огонек в вагоне Блюхера, но вокруг не
видно ни зги.
- Вроде бы здесь сворачивать, - сказал сотник и махнул нагайкой на
восток. - По этому распадку мы выйдем на них, если князь не спутал.
И он дал шенкеля своему коню. Тот захрипел, приподнялся в свечу и,
захватив огромный кусок ночи передними ногами, махнул вперед - к востоку.


Когда столб пламени выстрелил в небо, машинист сразу врубил тормоз.
Высунувшись в смотровое окошко, он увидел развороченное железнодорожное
полотно. Два японских солдата, посаженные к машинисту для охраны от
хунхузов, щелкнули затворами.
Как только состав остановился, из второго вагона выскочила группа
японских военных с черными траурными повязками на рукавах и несколько
человек с фотоаппаратами. Они стали щелкать магнием в ночи, снимая