"Константин Семенов. Воронка" - читать интересную книгу автора

витрин с гирляндами и снежинками, балкончик на углу, закрытый каким-то
плакатом. И на самом верху громадный плакат: "С Новым 1975 годом!"
У магазина полно людей: входят, выходят, спешат. Даже у киоска
Союзпечати толпится народ. И у другого киоска - через дорогу - тоже
несколько человек. Вроде очереди. Что же там продавали? Воду, пирожные? Нет,
не вспомнить.
Мари осторожно перевела взгляд на фигурку, одиноко стоящую сбоку
киоска, и закружилась голова, и сдавило сердце. Словно резко тормознула
машина времени. В старомодном пальто, в дурацкой кроличьей шапке, но зато в
фирменных джинсах стоял рядом с киоском двадцатидвухлетний Лешка Воронцов.
Ты ведь узнала его, Мари? Ведь это он тебя тогда ждал. Ты помнишь,
Маша? А ты помнишь, что у него в сумке? Шампанское? Правильно, Маша,
правильно, Мари. А что было дальше, ты помнишь? Зачем? Да вообще-то и
незачем, ты права. Прошлого не вернешь, и у тебя давно другая жизнь. Дом,
семья, другой город, другая страна. У тебя даже имя другое. Ты права....Но
ведь ты хочешь вспомнить мелодию? Хочешь...Маша?
Картинка задвигалась, заработала машина времени. Но почему так плохо
видно, словно дождь струится по стеклу? Не дождь? Слезы....Надо же - она еще
способна плакать!
Струился дождь по стеклу, а за ним, за дождем, за слезами, в
неимоверной дали времен шли по проспекту Революции двое, и их руки
переплетались в кармане старомодного Лешкиного пальто. "Ой, Леша, я есть
ужас как хочу!" Пустой "Столичный", елочные гирлянды. "Господи, да когда же
он вытащит этот свой рубль!" Кофе, пирожное, бумажные снежинки на окнах.
"Какая же ты красивая!" Снег в сквере, снег на эполетах Лермонтова, снег на
его каменном носу. "Леша, а ты знаешь, с тобой очень легко молчать, спокойно
и уютно". Холодное шампанское и пробка, летящая в пустой фонтан. "За лучший
год!" Шатающийся мир, сворачивающийся в точку, касание губ и ослепительная
молния. "Боже, как в первый раз!" "Машенька, я приглашаю тебя встретить этот
Новый год у меня дома. Вдвоем". Мохеровый шарф на Лешкиной шее....Щекотно!
"Ну, не то, что боюсь..." Смеющиеся снежинки, улыбающиеся гирлянды. "До
революции...до революции!" И подвывает бродячий пес. "Так ты пойдешь?"
"Конечно, пойду, дурачок!" Мир исчез - и только губы, горячие губы и рука на
спине. "Ты загадал желание?" "Загадал, чтоб мы с тобой вот точно так же,
здесь же провожали старый год, и пили шампанское через... двадцать лет - 31
декабря 1994 года. А потом пойдем встречать Новый, 1995-й год..." И губы
снова находят губы, и улыбаются окна института, и танцуют снежинки, и тихо
поет Сунжа...
Что же она пела?
А вот 95-й они не встретили. Ты помнишь Мари, ты помнишь ту ссору? Не
сбылось желание. Хотя....Как знать, ведь 95-й - это не просто очередной год.
Для грозненцев, конечно... Каждый из них встречал этот год... Кто раньше,
кто позже, кому-то предстоит встречать его всю жизнь. А тебе выпало
сейчас....Это же было и твое желание....Прости, Маша!
Картинка исчезла, экран потемнел. Побежали тревожные, еле заметные
тени, вспышки, замелькали какие-то смутно знакомые силуэты. Разобрать,
что-нибудь почти невозможно, но почему же так холодеет спина... Картинка
осветилась мерзким могильным светом - трамвайный мост с воронкой на проезжей
части, вид на Сунжу, скрытую тьмой, темная громада Президентского дворца,
трассирующие очереди вдали. Как страшно! И как странно - ее же не было там,