"Константин Семенов. Воронка" - читать интересную книгу автора

угадывалась приличных размеров яма. Алексей готов был поклясться, что днем
ее еще тут не было. Маша яму не заметила, она расширенными глазами смотрела
направо, все сильнее и сильнее прижимаясь к Алексею.
На обоих берегах Сунжи обосновалась тьма. Тьма сожрала деревья, дома,
мосты. Тьма почти сожрала Сунжу. Не видно было ни гостиницы, ни "Океана", ни
далекого цирка - ничего. Зато впереди и справа, где-то за невидимым Советом
Министров, на фоне темного неба вырисовывалась еще более темное пятно
громадного и величественного здания. Этого не могло быть, но это было. Маша
и Алексей смотрели на невесть откуда взявшуюся громаду, и их постепенно
накрывало как в детском сне ужасом абсурда.
- Леша, - прошептала Маша, - это что?
Ответить Алексей не успел - в районе вокзала раздался грохот, в небо
взвился столб пламени, потом еще и еще. Небо прочертили огненные пунктиры.
- Бежим! - шепотом крикнул Алексей.
И они побежали.
Они побежали по мосту, оскальзываясь и спотыкаясь в темноте, и вдруг
стало светло - высока в небе, почти в зените, повисла странная штука, и на
землю полился холодный мертвецкий свет, они добежали до конца моста, и
Алексей потянул Машу направо. "Куда? - задыхаясь, спросила Маша. "Ко мне
ближе...надо... узнать, - на бегу проговорил Алексей, и тут вдалеке бухнуло
так, что рвануло барабанные перепонки. За цирком в небо взвился столб огня,
опять раздался треск, как будто рвали материю, в паузы вклинился новый
звук - рев моторов, тяжелых моторов, и сразу же послышались глухие хлопки,
перекрываемые частой дробью. "Господи, - подумал Алексей, - это же
автоматы". Он никогда не слышал автоматной стрельбы нигде, кроме кино, но
генетическая память уроженца страны, где не было поколений, не знавших
войны, уверенно подсказывала - точно, автоматы, а вот это, потяжелее -
пулеметы, и уж совсем откуда-то издалека пришла твердая уверенность, что
надрывный рев моторов - это звук вовсе не тракторов. Это танки! Маша
споткнулась, упала, Алексей наклонился, поднимая, за спиной рвануло, и он
инстинктивно повалился сверху, прикрывая Машку спиной. В голове звенело,
что-то кричала прямо в ухо Маша - он не слышал; стрельба немного поутихла и
Алексей сел, опираясь на дерево. "Леша, это война?.. - спросила Маша,
прислоняясь к нему. Глаза у нее были огромные, испуганные, и в них
отражались искры далеких пожаров. "Что ты милая, какая война? - сказал
Алексей. - Не может быть ника..." Но Маша, повернула его налево, указала
вверх, и Алексей не договорил - в могильном свете догорающей в небе ракеты,
как на старой кинопленке, проявились окна дома, заклеенные бумажными
полосками - крест- накрест. Только это была не кинопленка. "Это война, -
повторила Маша. - Война...Или мы умерли и нам это снится".
Алексей встал, помог подняться Маше, начал было отряхивать ей пальто,
бросил. Маша стояла безучастно, смотрела невидящим взглядом и повторяла: "Мы
умерли...мы умерли...мы умерли". Пришлось ее потрясти, помогло это мало, но
тут вновь загрохотало, Машкино лицо приняло осмысленное выражение и они
двинулись быстрым шагом, Алексей впереди, Маша сзади, держась за его рукав.
Миновали дом с "Комиссионным", осталось пройти вдоль "Чайки", перейти
проспект, и вот он - дом Алексея.
Каких-то двести метров...
Они почти дошли до конца гостиницы, когда звуки боя резко усилились -
казалось, в схватку вступили новые силы. Ад двинулся от вокзала к центру,