"Геннадий Александрович Семенихин. "Собачьи валенки" (Фронтовая быль)" - читать интересную книгу автора

А когда мы, все четверо, подходили к столовой, водитель штабной
полуторки конопатый ефрейтор Беклемишев сказал своему дружку вполголоса,
по так, что мы услышали:
- Эй, Сенька, гляди-ка. Наши "собачьи валенки"
уже кофей пить идут. Выходит, скоро и моторы загудят на летном поле.
Но это были только "цветочки". "Ягодки" обозначились чуть позднее. В
столовой я без особого зла ругнул официантку Сонечку за то, что она
задержалась с завтраком. Миловидная Сонечка, сдвинув подбритые бровки,
бросила взгляд на мои новые шикарные унты с чуть вывернутой наружу
рыже-белой изнанкой и прыснула со смеху:
- Товарищ лейтенант, а товарищ лейтенант! - невинным голоском
обратилась она. - А вы свои "собачьи валенки" по утрам не расчесываете? А
то я вам на этот случай свою старую гребенку с выломанными зубцами подарю.
Рядом с нами размещался пункт связи, и молодые девчата в кокетливо
пошитых яловых, а то и хромовых сапожках, с утра и до вечера оглашали
улицу звонкими голосами и смехом, деловито обсуждая подробности своих
состоявшихся и несостоявшихся свиданий. К ним наведывались степенные
зенитчики из дивизиона, охранявшего наш аэродром. Но в этот вечер мы
натянули им нос и после ужина первыми устремились к "девичьему питомнику",
как окрестили наши полковые остряки общежитие связисток. И вдруг услышали
вослед мрачные восклицания потерпевших поражение зенитчиков:
- Ребята, поворачивай назад, нас "собачьи валенки" обогнали.
- Да тише ты! - возразил другой голос предостерегающе. - Летчики народ
самолюбивый. Еще вздуют!
- Куда там! - издевательски заметил первый голос. - Нешто они догонят
нас в своих "собачьих валенках".
У Славы Бестужева был воздушный стрелок Никита Марлинский, здоровый
рыжий парень, и мы окрестили этот экипаж "Бестужев - Марлинский", вспомнив
в свое время нашумевшего модного беллетриста. Однажды, когда Слава дежурил
на КП, Марлипский разбудил нас за добрый час до подъема и торжественно
объявил:
- Презренные сони! Моему командиру сегодня стукнул двадцать один год.
Так неужто мы чего-нибудь не соорудим?
- Соорудим, - поспешно прогудел самый старший из пас двадцатитрехлетний
белорус Тарас Скрипка, любивший назидательно повторять: "Братка ты мой, ты
на полеты не спеши, смотри, как бы голодным не остаться!" Впрочем,
присказка эта никак не отражала его существа. В боевой работе Тарас горел
и за один лишний вылет готов был отдать пять обедов. Выслушав воздушного
стрелка Марлинского, он бодро изрек: - Я же дипломат, ребята. С "мамашей"
переговоры проведу ментом. Собирайте деньжата, и мы командируем ее за
бутылкой самогона. - Он самоуверенно шагнул за перегородку, но вышел
оттуда с расстроенным лицом.
- Не получается, - признался Тарас, смущенно ероша курчавую шевелюру. -
"Мамаша" сказала: за деньги не продадут. Вот если бы "собачьи валенки",
хотя бы самые старые.
Игорь Чесноков, мой сосед по койке, сделал порывистое движение:
- Как это пе получается! Берите мои унты. Они давно на ладан дышат и
все сроки носки вынесли.
К вечеру в горнице был накрыт богато сервированный по тем временам
стол. Тарелка с квашеной капустой, десятка два печеных картофелин,