"Геннадий Семенихин. Космонавты живут на земле" - читать интересную книгу автора

- Очень банально. Я бы и то изобразил себя лучше.
- А мы не знали, что ты так самокритику любишь, - засмеялся
проходивший мимо секретарь комсомольской организации белобрысый летчик Лева
Горышин, - так что считай, что стенгазета за тобой. Это я от имени
комсомольского бюро.
Шли дни, такие быстрые, что едва поспеваешь срывать листки календаря.
Горелов прочно усвоил напряженный ритм, каким жила его вторая эскадрилья.
Незаметно он налетал уже на сложном самолете много часов. Полковник Ефимков,
повстречавший его как-то на аэродроме, одобрительно пообещал:
- Вчера смотрел полковую документацию. Ты меня порадовал, Горелов.
Такие показатели, что буду ставить вопрос о присвоении третьего класса. На
уровне идешь Так-то, парень!
А потом пришло время, и майор Климов зачитал новый приказ о несении
боевого дежурства на аэродроме. Попала в него и фамилия Горелова.
Боевое дежурство! Чистое и веселое небо часто видим мы над своей
головой. Под ним живут, работают и отдыхают миллионы. Ночью над мирными
крышами наших домов плывут звезды, и, засыпая, мы редко думает о том, что в
эти самые часы на многих приграничных аэродромах люди в высотных костюмах и
гермошлемах сидят в тесных кабинах боевых машин или в дежурном домике -
если боевая готовность понижена. По первой же красной ракете могут подняться
они с аэродрома. И плохо приходится воздушным пиратам - тем, что с
потушенными бортовыми огнями пытаются иногда искать дороги к нашим большим,
нарядно сверкающим в ночной темноте городам.
Для молодого военного летчика особо торжественна минута, когда
командир, оглашая список офицеров, допущенных к боевому дежурству, называет
и его фамилию.
В Соболевке летчиков, назначенных на ночную вахту в отдаленный домик
дежурного звена, развозили только на легковой машине. Такой порядок завел
Кузьма Петрович Ефимков, не жалевший для этого своей кремовой "Волги". Два
летчика в гермошлемах и высотных костюмах несли дежурство в кабинах
истребителей. Машины были развернуты в сторону взлетной полосы и по первому
сигналу имели право взлетать без всякой рулежки, прямо с места. Двое в
кабинах постоянно находились в напряжении. Зато летчики второй пары
самолетов чувствовали себя куда спокойнее. В дежурном домике было всегда
тепло и светло. Сюда привозили пищу в самом что ни на есть горячем виде.
Стены дежурного домика были щедро оклеены лозунгами и плакатами. Одни
из них требовали соблюдать интервалы и дистанции в групповом полете, другие
настаивали на строгом выполнении предполетного и послеполетного осмотра
материальной части, третьи просто призывали к высотам боевого мастерства. В
дежурном домике возникали шахматные поединки, стучало домино и велись самые
сокровенные разговоры, какие вряд ли возможны меж летчиками в другое время и
в другом месте.
Напарником у Алексея по первому боевому дежурству оказался белобрысый
крепыш Лева Горышин. Был он всего на два года старше Горелова, но уже носил
знак военного летчика второго класса, что зарабатывается в истребительной
авиации нелегким потом и солью; успел уже послужить и на польской территории
и в ГДР. Когда они вошли в дежурный домик, Горышин кивнул на две койки из
четырех застеленных: это наши. Потом обвел глазами пестрые от лозунгов стены
и доверительно сказал:
- Когда я за пределами нашей страны служил, мы однажды совместные