"Александр Семенов. Неистовая ночь (повесть)" - читать интересную книгу автора

Среди них: Рита Хейворт, Мэрилин Монро, Ширли Темпл, Тони Кьюритс, Марлон
Брандо, Стен Лорел, Паташон, радикальный сан-францисский политик Тимоти
Лири, писатели Олдос Хаксли, Эдгар По, Оскар Уайльд, Тарзан Джонни
Вейсмюллер, физик Альберт Эйнштейн, шансонье Эдит Пиаф, типолог Карл Юнг,
танцовщик Фред Астер, оружейник Том Микс, композитор Карлхайнц Штокгаузен.
Зал. На стене висит огнетушитель. Больше, вроде, ничего тут не висит.
Лишь выделяются незакрашенные проплешины от портретов бывшего руководства.
Зал относительно вместительный, гулкий. По ночам здесь маршируют призраки
аплодисментов, а днем приходит скучный оформитель и выводит зубным порошком
строгие лозунги и здравицы.
Таня и Малина - оглядывают зал. Вроде, довольны.
"Только бы красная свитка не появилась", - вздыхает Таня.
"Хоп! Хоп!" - Огромный Машка с грацией грубого шута, как бы в виде
проминажа, исполняет нечто среднее между "Танцем с саблями", танцем живота и
разминкой дворового каратиста.
Публика... Да, надобно б ее сначала обозначить.
Сидят тут уже частью знакомые и друзья (большей частью), разные это
люди: студенты, музыканты, просто кайфовальщики и системные девочки - этих
всех трудно выделить из общего котла (спектр от порванных штанин до
фирменных троек), роднит их, разве что, огонь неравнодушия в глазах и
непринужденность поведения. Милая девочка Фанни стучит копытами, разносит
"Фанту" и бутерброды с колбасой на подносе... Шоу Машки называется "БОЕВЫЕ
ИСКУССТВА ШАО-ЛИНЯ" - странное название, да? - что, возможно, и послужило
причиной того, что в зал диссонансом просочилась куча людей посторонних, не
из нашей толпы: тут и квазиматрос - лох в тельнике, а также, под эгидой
тетеньки-заведующей, - пара орденоносых пенсионеров, ну и прочая пузатая
мелочь в виде юношей с синими кулаками и с лицами, не омраченными тенью
мысли.
Итак, публика... Впрочем, что же там говорит Машка?..
"Итак, публика... - говорит Машка, утирая пену с лица и сразу же теряя
сходство с Дедом Морозом. И бритву он успел куда-то деть. Скорбен ныне лик
его, и наглости - поубавилось. - Вам ли говорить, друзья мои, - молвит он,
простирая длани к первым рядам, - как важна для художника любовь
народная..."
"Да, да, - кивают в ответ друзья из первых рядов. - Давай, Маша! Знаем.
Любим мы тебя, Маша..."
"Подобно тому, как водка... - продолжает Машка (при слове "водка" в
рядах зрителей происходит движение, и лица кулачных юношей впервые озаряются
проблеском мысли). - Подобно тому, как водка сама по себе не может вызвать
ощущение кайфа..."
"Ну, это еще как сказать", - мычит из угла лох в тельнике.
Машка оживляется.
"Нет, нет, - говорит он, с этой минуты обращаясь как бы исключительно к
лоху. - Водка, друг мой, да и вообще спиртное, сама по себе кайфа, повторяю,
вызвать не способна. А почему? А потому. Пьющий водку получает кайф только
от общения! И даже пьющий в одиночку, в темную, - и тот в процессе пития
непременно вынужден изображать себе общение, собеседника. Водка ценна тем,
что снимает условности, преграды в общении, в контакте между людьми, и
облегчает получение кайфа от общения. Киряющий же тупо, без собеседника,
даже мнимого, - тот человек, напротив, не просто не получает этого самого