"Александр Семенов. Неистовая ночь (повесть)" - читать интересную книгу автора

(В бумажном оригинале след. кусок печатается вверх ногами - прим.
автора.)
Жил-был бомж.
Был он, как уже сказано, бомжем, и не было у него ни денег, ни порток,
зато елда была до кишок.
И жила-была девочка Фанни.
Была она, как уже сказано, девочка, и не было еще в ее активе тех
сугубо женских атрибутов, как то: полна пазуха цицек, полна задница порток,
но во всем ее теле уже играла отважная музыка.
Долго ли, коротко ли, а и встретились они однажды в чистом поле. И
подумал бомж тогда: "Вот ведь какая вкусная дамочка гуляет, воздухом грудь
укрепляет. Ничего вкуснее не видывал".
И говорит ей: "Хороша!"
И говорит ей: "Мне, - говорит, - члены ваши очень симпатичны".
Но послала бомжа Фаничка туда, откуда он больше не возвращался, и где
он до сих пор, а возможно, был там и гораздо раньше, чем она его послала.
Вот и сказке конец.

БОЕВЫЕ ИСКУССТВА ШАО-ЛИНЯ

Машка вылезает на сцену. Прикид: замотан он в какой-то балахон
(кольчуга?), покрытый с головы до пят, как рыба чешуей, слоем значков и
медалей. Морда залеплена густой мыльной пеной, словно бы он изготовился
бриться - и точно: держит он в руке опасную бритву, мерцающую в свете рампы
кровавым пламенем (подсветка: алые, багровые тона). Следом - скромно так, в
уголочек, - проступают Таня и Малина. Таня - в зеленом пиджаке, в узких
клетчатых траузерах, в стоптанных кедах и с коком радужной волосни на
макушке. Малина - голый по пояс, рука татуирована пацификом, а из одежды
есть на нем - покрывают нижний ярус белые вельветовые портки. Держит он в
руках свистающую флейту, за спиной скрипка; Таня же увешана перкуссией из
пустых пивных банок, на которых она весьма искусно выбивает нечто
маршеобразное маленькими пионерскими палочками.
Сцена: декорация выполнена без особой помпы, в стиле почти домашнем.
Деревянный табурет в центре. В углу - железная скрипучая койка. Мужик,
возлежащий на койке спиною к зрителю, в ватнике до колен и в желтых
резиновых сапогах ниже, - на мужике (роль его исполнил Новость) с функцией
статической фигуры настоял Малина, он же предложил для него единственную
фразу: "Как хорошо мне, бесполому, на пружинном матрасе" - которую тот, в
итоге, так и не успел произнести. Далее. Задник сцены оформлен в виде стены
жилого помещения: обклеен какими-то коричневыми обоями, окно, частью
аккуратно разбитое, с туманной перспективой... Юрий Алексеевич, рисованный в
регалиях на фоне космического агрегата, напоминающего приблизительностью
письменный прибор. Два рисунка детских акварелью (натурально детских -
исполнены они сынишкой Тани и Малины): первый называется "Клоун и пять
червяков в яблоке" (можете представить себе), второй без названия, а
изображены на нем самолет с звездою на хвосте и пожарная машина,
занимающиеся, как можно понять, перетягиванием каната (из сопла самолета
торчит кусок пламени, из выхлопа машины пружинит дым...) - чувствуется нечто
обреченно-физкультурное в этом фантастическом запечатлении... И наконец,
имеют место быть на стене множество портретов и фото замечательных людей.