"Мария Семенова, Федор Разумовский. Преступление без срока давности ("Скунс" - "Эгида")" - читать интересную книгу автора

ноги, и поза ее Снегиреву очень не понравилась. Он быстро склонился над
бесчувственным рулевым, отыскал ключи от "девятки", шагнул к тихо
стонавшему бомжу:
- Давай, интеллигент, шевелись.
Не отнимая ладоней от лица, тот безропотно дал усадить себя в машину,
и чувствовалось, что будущего для него не существует уже давно.
- Ну-ка, принцесса. - Снегирев аккуратно усадил даму рядом с ее
спутником.
Горячий двигатель завелся без проблем, закружились в свете фар
снежинки, и, взметая белый шлейф, "девятка" полетела по безлюдным улицам.
Вскоре воздух в ее салоне сделался ощутимо плотным, но Снегирев даже не
поморщился. Как-то раз ему пришлось проводить время под ласковым
африканским солнышком в компании умерших не своей смертью людоедов, так
что, ничуть не смущаясь пронзительного запаха нищеты, Снегирев энергично
притапливал газ и вскоре запарковался неподалеку от травмпункта.
- Не уходи никуда. - Он потрепал по плечу бомжа, так и не отнявшего
ладоней от лица, и, заперев машину, направился в обитель милосердия.
Внутри было неуютно. Царил полумрак, но даже в скудных лучах,
пробивавшихся сквозь пыльные плафоны, бросалась в глаза убогость помещения.
Вдоль стен распростерлись наставления пострадавшим, сами стены нуждались в
покраске, а стулья в целях профилактики их утраты были крепко сколочены
между собой. На них терпеливо дожидались своего часа страждущие. Мрачно
смотрел по сторонам, баюкая руку, молодой человек с бланшем под глазом,
плакала,
разглядывая порванную куртку, рыжая девица в мини-юбке. Снегирев,
оценив ситуацию, ломанулся в заветную дверь.
- Паспорт готовьте. - Эскулап повернулся от стола и критически
уставился на вошедшего. - Сейчас принимаю только с кровотечениями, если что
другое - ждите.
К его нижней губе прилипли табачные крошки, чуть выше обосновалась
простуда, и весь он был какой-то замызганно-усталый.
"Врачу, исцелися сам", - вспомнил Снегирев мудрость Древних, а вслух
произнес:
- Кровотечение у женщины в машине. - И выложил перед наследником
Гиппократа стодолларовую бумажку.
- Надеюсь, не огнестрельное? - Лицо того сделалось
недоверчиво-восхищенным. Он молниеносно смахнул банкноту в ящик стола и
пронзительно возвестил: - Леня, носилки давай.
Появился медбрат, одетый поверх халата в ватник, выплюнул в урну
погасшую "беломорину" и следом за Снегиревым двинулся к машине. Положив
пострадавшую на носилки, они понесли ее в лечебницу, следом поплелся бомж.
Снегирев присел на стул с продранной спинкой и стал дожидаться окончания
лечебного процесса. Особо тот не затянулся.
- Ну-с, можно забирать, - сказал Гиппократов преемник, указывая на
бледную как смерть худенькую пациентку, - ничего такого страшного.
Внутренних повреждений не обнаружено. Ослабленный, знаете ли, организм,
нездоровый образ жизни, отсюда и обморок. Ничего, сейчас укольчик
подействует - будет скакать, как молодая коза. Впрочем, если хотите, могу
устроить консультацию гинеколога - приедет быстро.
Вспомнив, видимо, о стодолларовой бумажке в ящике стола, эскулап