"Мария Семенова, Федор Разумовский. Преступление без срока давности ("Скунс" - "Эгида")" - читать интересную книгу автора

потянул из кармана "моторолу":
- Марина Викторовна, крепись. Приеду, будем смотреть кино, говорят,
ужасно познавательное. Да, в узком кругу. Ну все, лед тронулся.
В самом деле, стекла наконец оттаяли, из отопителя задули теплые
ветры, и в салоне наступила весна - можно было ехать. Вырулив с парковки,
Плещеев потянулся вдоль заснеженной аллейки к узорчатому чугуну ворот, где
находился последний, хотелось бы надеяться, на сегодня КПП. Через минуту он
остался позади, и, очутившись на набережной, "девятка" шустро покатила по
просоленным городским мостовым. Движение было плотным, однако переправа
через Неву прошла на редкость удачно, вскоре показались фонари центральной
магистрали, и, включив сирену с проблесковыми, Плещеев попер вдоль осевой
линии.
Чуть-чуть не дотянув до "мечты импотента", он лихо ушел направо, без
помех проехал Лиговку и, повернув с Московского во дворы, припарковался
возле аккуратного двухэтажного строения.
"Как это у империалистов-то? Здравствуй, дом, милый дом? -
Улыбнувшись, Плещеев включил сигнализацию и направился по асфальтовой,
несмотря на недавний снегопад, дорожке к свежеокрашенным дверям. - Это,
конечно, если работу считать вторым домом".
Едва он миновал внушительную вывеску "Охранное предприятие
ЭГИДА-ПЛЮС", как из спортзала появились молодцы в протекторах и,
убедившись, что пожаловали свои, шумно обрадовались:
- Вечер добрый, Сергей Петрович!
- Физкульт-привет, гвардейцы. - Сдернув с носа запотевшие в тепле
очки, Плещеев взмахнул ими и начал подниматься на второй этаж, откуда
доносился густой запах кофе а также несколько двусмысленное:
Мы с милахою моей
Не живем уж сорок дней,
Только вместе ищем "тампакс",
Что пропал внутри у ей...
Оказалось, что, истомившись в ожидании главнокомандующего, мадам
Пиновская, Саша Лоскутков и Осаф Александрович Дубинин подкреплялись
"нового дня глотком" и вели изящную беседу ни о чем. Семен же Никифорович
Фаульгабер, имевший в некоторых кругах прозвище Кефирыч, в общую беседу не
лез и, приласкав огромной лапищей дымящуюся кружку, сражался с компьютером
в "тетрис".
- Ну-ка, а не испить ли и нам кофею? - Сразу повеселев, Плещеев
разделся, протер запотевшие очки и с удовольствием вонзил зубы в специально
приготовленный для него комплексный бутерброд (сыр, ветчина и немного
хлеба).
- Марина Викторовна, у вас просто кулинарный талант! Пиновская
улыбнулась, все согласно закивали головами, и в комнате воцарилось
молчание.
- Надираловка. - Кефирыч тактично допил налитое, загасил-таки
непобежденного соперника и, чтобы генералитету не мешать, отправился
сражаться с молодцами в спортзал. Проводив его взглядом, Плещеев съел еще
бутерброд, не отказался от пряника "Славянского" и, сделавшись наконец
тяжелым и добрым, поднялся:
- Ну-с, дамы и господа, давайте крутить кино, потому что врага нужно
знать в лицо!