"Николай Семченко. ...что движет солнце и светила " - читать интересную книгу автора

либо наступит улучшение, либо он останется Рыбой, потому что так ему
нравится, и на медицину надеяться нечего.


***

Триста двадцать два! Ты была зрительницей.
Да-да, зрительницей! Тебе нравилось, чтобы вокруг было красиво, много
дорогих вещей, м чтобы я вписывался в эту картину, как какая-нибудь
статуэтка. Ты меня слушала, но не слышала, а мне так хотелось, чтобы меня
понимали по-настоящему. По-ни-ма-ли! Триста тридцать...
Знаешь, я обрадовался, прости, даже возликовал, когда этот твой чёртов
банк лопнул. Ты была такой несчастной и потерянной, будто лишилась смысла
жизни...Ты - смысл... смысл? И то, и это, и ещё вот это - ничто или всё?
Всё - ничто и ничто - всё...Можно думать, думать, думать, пока не упрёшься
в то, чего ты ещё недодумал, но начнешь думать об этом и поймёшь, что
преграда отодвигается в бесконечность, и это сводит с ума. Ты тоже
отодвигалась от меня... Ты не хотела, чтобы я прикасался к тебе во сне, и
отодвигалась, и отталкивала, и царапала моё плечо, руку, спину, и тогда я
отодвигался сам... Триста сорок одна!
Одна ты жить не можешь. Ты не выносишь одиночества. Если в доме
включено радио, гремит музыка, работает телевизор ( о, этот ласковый и
хищный зверь, пожирающий наше время! ) - значит, ты одна. И боишься.
Боишься остаться наедине с собой. А мне надо много, много, много
одиночества, чтобы передумать все мысли. Их - рой, они кружат, как
рассерженные пчёлы, и каждую нужно неторопливо ухватить, осторожно...
Осторожно! Опять - яма! И роют, и роют эти траншеи. Что они тут
пытаются найти? Ямы, траншеи, котлованы - везде...Триста пятьдесят
восемь...
О, как я глуп! Ямы - это норки, куда прячутся гусеницы, жуки и
муравьи, чтобы побыть в одиночестве. Вон какая роскошная мадам Гусеница
продефилировала к куче глыб и глины, тяжко взволокла свою упитанную тушку
наверх и, кажется, обнаружила уютную "пещерку", ну-ну, давай, отшельница,
уединяйся для дневных медитаций - это нынче модно, и что доступно тебе, то,
увы, дано не каждому из тех, которые мнят себя царями Земли. Их дома
переполнены чадами и домочадцами, мебелями и тряпьём, их квартиры - не для
размышлений, там слишком душно и нет простору...
Но ты, Ольга, устроила для меня норку. Ты называешь её: конура этого
идиота, и ты специально запираешь меня на ключ, чтобы... да, чтобы никто не
смел мешать мне думать! А для себя ты привела Лёху. Кажется, ты нашла его
по объявлению в газете? Но я не против, пожалуйста: будьте вместе, если
вы - две створки одной раковины. А настоящая Рыба - одна, ей никто не
нужен, и только однажды, когда прозвучит призыв - о, нет, он не звучит, он
возникает где-то внутри, этот невыносимо прекрасный голос, который зовёт и
тебя самого, и других Рыб вперёд, к той точке, где любовь - это смерть, а
смерть - любовь и новая жизнь, и мы сливаемся в одно целое, чтобы дать
начало миллионам новых существ, и в каждом из них - твоя частичка,
крошечная, меньше макового зёрнышка, даже глазу не видимая, но это неважно:
поток жизни возвращается в океан, и каждая новая Рыба - это и ты, и не ты,
триста семьдесят три...