"Николай Семченко. ...что движет солнце и светила " - читать интересную книгу автора

потому, что из него регулярно падает разная вкусная еда.
- Я тебя содержать больше не намерена! - заявила Ольга. - Питайся, чем
Бог пошлёт. Может, тогда о жизни задумаешься...
Он равнодушно отнесся к появлению замка на дверях кухни. А пропитание
себе находил на рынке, где к нему вскоре начали относиться как к новому
городскому сумасшедшему и по-своему жалели6 кто-то сотню сунет, кто-то
бросит в его сумку помидорку или картошину, а на заднем дворе, куда
торговцы сносили отбросы, он и сам, копаясь в их груде, отбирал то кочанчик
чуть подгнившей, но еще крепкой капусты, то малость попорченные груши или
морковку, покрытую редким седоватым пушком - ничего, он счищал эту плесень
и, не боясь никаких отравлений, впивался в ядовито-оранжевую мякоть, желая
всосать из неё в себя пользительный каротин: Александр считал, что это хоть
как-то поправит его зрение. Он стал хуже видеть, особенно по утрам: будто
кто-то закрывал от него мир легкой, но серой и потому неприятной вуалью.
Просто жмучь какая-то! Так бабка Евстолия называла сырую, пасмурную и
туманную погоду в конце ноября, когда и зима уже вроде бы наступила, и в то
же время нет-нет да и напомнит о себе зловредная осень, специально
вернувшаяся, чтобы воровато и поспешно окропить только что выпавший снег
мутной, холодной водицей и всё угваздать слякотью и грязью.
Нищие, давно поделившие рынок на свои сферы влияния, сначала гнали
Александра отовсюду и однажды даже побили, но он упорно приходил снова и
снова. Нинка-одноножка первой поняла, что этот молчаливый мужик, видимо,
повредился в уме. Её опытный глаз определил, что новичок, так сказать, из
приличной семьи: одежда чистая, манеры - интеллигентные, курит, но не пьёт,
и по всему видно: должен быть в полной мужской силе.
А Нинке, надо сказать, давно уже надоели эти запашистые бичи, у
которых атрофировалось всё, что надо и не надо, но зато гонору и гонореи
было хоть отбавляй. Она и сама, конечно, любила принять на грудь, из-за
чего, кстати, и пострадала: упала пьяная в сугроб, а очнулась уже в
больнице, где ей и отчекрыжили полноги. Но при всём том Нинка вообразила,
что она ещё вполне даже ничего и достойна лучшей партии, нежели
какой-нибудь подзаборный забулдыга.
- Не троньте его! - сказала Нинка. - Базар большой, места всем хватит!
А кто не понял, тому сама бейцалы откручу...
И её послушались. Но Рыба - так Александра окрестила базарная
компания -почему-то никак не откликался на Нинкины знаки внимания и даже
всячески её избегал.
Решив, что она должна развернуть все свои боевые знамёна, Нинка
осушила для храбрости флакончик фруктового ароматизатора и отправилась к
Рыбе в гости. Она давно выследила, где он обитает, а поскольку Рыба никогда
не появлялся в обществе какой-нибудь "тёлки", то Нинка по своей простоте
решила: бабы у него нет.
Дверь, однако, открыла Ольга.
Нинка-одноножка, упершись костылем в стенку, доложила ей, что без Рыбы
ей жизнь не в жизнь и ты, мол, сестренка, пропустила б к нему.
Ольга быстро сообразила, что к чему, и Нинка была с позором изгнана. А
молчаливого Рыбу с помощью подружек удалось устроить в отдельную палату
психушки - за хорошую плату, конечно. Но деньги Ольга только зря потратила.
Врачи объяснили, что у ее супруга глубокий эмоциональный шок, чем-то всё
это напоминает маниакально-депрессивный синдром, и тут ничего не поделаешь: