"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 1 " - читать интересную книгу автораподкралась как-то незаметно и вдруг ударила в землю яркими и короткими
молниями. На улице бушевала гроза, Виктор, спустившись с печи, тихонько сидел у окна и смотрел, как исступленно мечется за окном ветка рябины. И вдруг вроде бы язычок белого света лизнул плетень на противоположной стороне улицы. Виктор прижался лбом к холодному стеклу окна. Через какое-то мгновение белое пятнышко вновь прыгнуло на плетень. Последние сомнения исчезли: по деревенской улице шла машина. Виктор метнулся в горницу, где спала Клава, и прошептал: - Немцы! Клава ответила просто и деловито: - Лезь к стенке! Яркий сноп света ударил в окно, а через несколько минут ступеньки крыльца жалобно пискнули под ногами нескольких человек. Дверь и кухонное окно задребезжали от стука. - Кто там? - спросила Клава, подбегая к двери. - Полиция! Клава немедленно откинула крючок и чуть отодвинулась в сторону. Через порог перешагнул немецкий офицер. В его руке ослепительно горел электрический фонарь. Пробежав его лучом по углам кухни, офицер прошел в горницу и осветил постель, где, щурясь от яркого света, лежал Виктор. - Капустинский? - спросил офицер, взглянув на бумажку, которую держал в руке. - Это я, - ответил Виктор, садясь. Он уже понял, что приехали за ним, что сопротивляться бесполезно. Какие непослушные ноги, никак не попадут в штанины... А Клава держится молодцом, она даже спросила: - Господин офицер, за что вы арестовываете моего мужа? - Я готов, господин офицер, - сказал Виктор, надевая кепку и глядя только на Клаву. Она подалась всем телом вперед. Тогда он добавил: - Ничего, я скоро вернусь. Молнии сползли к югу, там же слабо погрохатывал гром. Однако дождь хлестал с прежней яростью по машине, прорезавшей его косую стену. На Викторе поверх пиджака был плащ отца Клавы, но дождь нашел какую-то щель, и у ворота Виктор промок до нитки. А впереди еще не менее пяти километров этой дороги, где ухабы так часты, что машина, чуть набрав скорость, сразу же тормозит и переваливается через них с такой натугой, что стонет весь кузов. Дорога бесконечно длинная, а Виктору хочется поскорее прибыть на место, чтобы кончилась неизвестность, выматывающая душу. Ведь о чем только не передумал он сейчас: и товарищей немцы захватили, когда они возвращались из деревни, и Груня оказалась предательницей, и донес кто-то неизвестный. Знать бы, в чем тебя обвиняют, - можно бы готовиться к защите, наметить план своего поведения... У самой околицы, когда стали даже видны крайние домики Степанкова, машина вдруг свернула к лесу, прошла километра два меж деревьями и стала, осветив фарами неглубокий овраг. Немцы, что сидели в кузове по бокам Виктора, враз придвинулись к нему так плотно, что теперь чувствовали малейшее его движение. Сейчас Виктор уже не думал о причине своего ареста, она была |
|
|