"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 1 " - читать интересную книгу автораспокойным и чуть грустным взглядом.
- Знаю ведь, что про меня наши деревенские болтают... - Честное слово, я... - И чего оправдываешься? Торопливо тикают ходики, над циферблатом которых в рукопожатии окаменели рабочий и крестьянин, да жалостливо сопит Афоня, машинально выводя пальцем на клеенке стола бесконечное "о". - Я на людей не обижаюсь... Только... Будто оплеванная все время хожу под их взглядами. - Ну, это уж чистая ерунда! - искренне возмутился Виктор, хотел произнести длинную речь о мнительности и ее последствиях (еще в школе такую лекцию слышал и запомнил кое-что), но Груня как-то ласково, спокойно и в то же время властно перебила его: - Молод еще ты, Витенька, в бабьи горести вникать... Зачем пришел? Опять Афоню на ночь глядя из дома сманишь? Афоня впервые оторвал глаза от клеенки стола и сказал: - Груня... - Лично я не против, хоть каждую ночь гуляйте у немцев. Ему только в пользу, а то хуже бабы какой. Знаешь, что душу его гложет? Знаешь? - Мне он не плакался, - повел плечами Виктор. - Ихняя батарея по своим ахнула. Афоня-то вроде видел, что те свои, а командир приказал - вот и ахнули со всех стволов. - С одной пушки, - поправил Афоня. Сейчас у него опять был растерянный и даже виноватый взгляд. - Приказ, он не обсуждается, он выполняется с первого раза. Груня. - А им-то, матерям тех убитых, легче будет? - Афоня, похоже, рассердился всерьез и теперь сидел выпрямившись, строго глядя в глаза Груни. - Мне бы доложить командиру - может, он не разглядел? - а я смолчал. И в этом моя вина, хоть и самым младшим в орудийном расчете числился. Около двух месяцев прожила Груня под одной крышей с Афоней, видела его и плачущим, и даже злым, когда он домогался ее, а она решительно выпроваживала его в сенцы на топчан. Считала неплохим мужиком, но с трещинкой в душе. Поэтому и была у нее к Афоне только жалость сильного человека к слабому, поэтому и забрала его к себе домой, чтобы было на кого излить нерастраченное материнское тепло. Сейчас другим, сильным вдруг увиделся он, и она, пораженная этим открытием и еще до конца не понявшая его, сразу сникла, по-бабьи всплеснула руками и метнулась в кухню. Скоро на столе появились соленые грибы, желтоватое от соли сало и бутылка самогонки, заткнутая тряпицей. - Ты, Витенька, попробуй грибочков, попробуй. Недавний засол, - тараторила она, стреляя глазами, как обычно. Виктор невольно подумал, что вот и спряталась она снова под личину. Когда-то теперь выглянет из-под нее хотя бы уголочек ее настоящий натуры? Поговорили еще о том, какая нынче, если верить приметам, зима будет, а потом Виктор и приступил к главному, ради чего пришел: - Ну как, идете завтра в Степанково? Ему показалось, что в глазах Груни мелькнул хитроватый огонек, но ответила она скучным голосом: |
|
|