"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 1 " - читать интересную книгу автораголубя-сизаря. Млея от счастья, бежал с ним домой, где и посадил его под
перевернутый ящик. Минут двадцать или около того подождал, чтобы голубь привык к новому дому, и приподнял ящик. Голубь, склонив голову, глянул на него оранжевым глазом, переступил с одной красной ножки на другую и вдруг сизой стрелой прорезал небо и скрылся из глаз. Дед обедать, как обычно, пришел домой, сразу заметил исчезновение пятака и спросил у бабушки: - Маня, ты на что пятак истратила? - И не брала я его вовсе, Иван Романович, не брала. - Тебе, Аня, он, что ли, понадобился? Аня - мать Васятки. - Нет, папа, я никуда не ходила. И тут дед посмотрел на сжавшегося Васятку и, не спрашивая ни о чем, снял с себя ремень и свирепо выпорол. Помнится, забившись под стол, он тихонько хлюпал носом (дед приказал: "Не реви, не баба!") и решил бежать из дома сейчас или когда немного подрастет, и вдруг дед властно позвал его к себе. Вылезать из-под стола было страшно, ослушаться - того страшнее, и он покинул свое убежище, встал перед дедом, мысленно готовый к самому худшему. Однако дед просто сказал, что никому из домашних - ни ему, деду, ни бабушке, ни матери - для Васятки ничего не жалко, хоть рубль и сегодня истратит он, дед, на голубей, но воровать - самое отвратительное человеческое преступление, за воровство руки с корнем вырывать надо. Деда убили бандиты... Он ехал к больному в глухую деревню, дорога вилась через лесок, вот там и убили... может без отвращения думать о воровстве. Его, бывало, всего передернет, когда услышит, что того или иного человека посадили за растрату. Его всегда возмущало, почему этого негодяя называли обтекаемо - растратчик, а не просто и понятно - вор. Да, а теперь, если не снимать обувь и одежду с убитых немцев, можно докатиться и до воровства. Не каждая крестьянка с чистым сердцем отдаст тебе сапоги или пальто мужа. Неожиданно появился Григорий. - Глянь, Василий Иванович, сколько я этого добра наломал! - И он вываливает из подола гимнастерки подберезовики, красноголовики, синявки. Василий Иванович перебирает пальцами их упругие ножки и говорит: - Богато... Знаешь, а не насушить ли нам грибов на зиму? - Как их без печки-то насушишь? Летом на солнышке это сделать еще можно было, а сейчас оно уже не то. Видимость одна, что греет. - И все-таки, Григорий, мы будем сушить грибы. Ведь нам не только выжить, ведь нам еще и воевать надо! Примерно это же самое, только другими словами, сказал и Юрка, когда Виктор с опушки леса показал ему домик Клавы: - Я тебе, Витька, лекций читать не буду, не обучен этому. Но запомни: голову оторву, ежели крутить-финтить начнешь и дело завалишь. Виктор боится встречи с Клавой и поэтому предлагает: - Зайдем вместе? Уже прохладно, замерзнешь, а я, может, час или даже больше буду барахло собирать. Юрку бьет мелкая дрожь, так взволновал его вид мирного человеческого |
|
|