"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 1 " - читать интересную книгу авторамомент, когда он уже хотел идти на сеновал:
- Витя, ты где? Иди спать. Он вошел в горницу, где бывал до этого только раз, когда осматривал дом. Клава, которая уже лежала в кровати, сдвинулась к самой стенке, рукой подозвала его к себе и прошептала: - Ложись со мной, иначе неудобно: мы - муж и жена. Какое-то время он лежал неподвижно. Потом придвинулся к Клаве, стиснул ее так, что она почти вскрикнула. Может, с минуту неистовствовал и вдруг заметил, что Клава плачет. Зажимает рот руками, чтобы заглушить всхлипывания, и беззвучно плачет. Обреченно плачет. И тогда он понял, что желание уберечь его от беды, которая в это тяжелое время всегда дежурила у человека за спиной, заставило Клаву позвать его к себе. Понял и то, что она ни за что не закричит, не позовет тетю Аню на помощь; все стерпит, оберегая его жизнь. Виктор не нашел слов, чтобы выразить свое раскаяние. Лишь пробурчал, отвернувшись: - Не бойся, не трону. Вот и лежали они на одной кровати, под одним одеялом. Притворялись спящими, а сами ловили малейшее движение, даже приглушенный вздох друг друга. Прокричали третьи петухи. Виктор встал, оделся. Клава, как и полагается настоящей жене, тоже немедленно встала, начала заправлять постель. Когда она вышла на кухню, Виктор уже держался за ручку двери. - Уходишь? - спросила она, выйдя за ним во двор. Он кивнул. Действительно, куда он пойдет?.. - А дед Евдоким? Афоня? Тетя Аня? За этими именами слышались вопросы: "Что я скажу им? Они ведь обязательно спросят, почему ты исчез так внезапно? Неужели тебе наплевать, что обо мне будут думать люди?" Ответить сейчас на эти вопросы - значило распахнуть свою душу, а в ней такое творилось... Он только сказал вдруг осипшим голосом: - Я еще приду. И ушел по дороге, которая, по жиденькому мосточку перескочив через речку, круто свернула к лесу и врезалась в него. На дороге глубокая колея, где тускло поблескивает вода, оставшаяся от недавних дождей, и попадаются листья. Засохшие, сморщившиеся. Никому не нужные. Таким одиноким листиком и чувствовал себя Виктор. Думы до того мрачные и так они поглотили его всего, что не заметил, как поравнялся с немцем-мотоциклистом. Тот издали увидел парня, который брел по дороге, как слепой. Увидел и терпеливо ждал: сколько ни бился - не заводится мотоцикл; может, оживет, когда этот парень раскатит его под горку? Русский не сдернул с головы кепку, это уже нарушение вежливости, за это полагается наказание, и немец, приподнявшись в седле мотоцикла, ударил Виктора кулаком в челюсть. Ударил по-боксерски сильно и точно - Виктор рухнул в канаву. - Толкать! - приказал немец, когда русский направился к нему, выбравшись из канавы. Не посмотрел немец на русского парня, и поэтому Виктор спокойно |
|
|