"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 1 " - читать интересную книгу автора

момент, когда он уже хотел идти на сеновал:
- Витя, ты где? Иди спать.
Он вошел в горницу, где бывал до этого только раз, когда осматривал
дом. Клава, которая уже лежала в кровати, сдвинулась к самой стенке, рукой
подозвала его к себе и прошептала:
- Ложись со мной, иначе неудобно: мы - муж и жена.
Какое-то время он лежал неподвижно. Потом придвинулся к Клаве, стиснул
ее так, что она почти вскрикнула.
Может, с минуту неистовствовал и вдруг заметил, что Клава плачет.
Зажимает рот руками, чтобы заглушить всхлипывания, и беззвучно плачет.
Обреченно плачет. И тогда он понял, что желание уберечь его от беды, которая
в это тяжелое время всегда дежурила у человека за спиной, заставило Клаву
позвать его к себе. Понял и то, что она ни за что не закричит, не позовет
тетю Аню на помощь; все стерпит, оберегая его жизнь.
Виктор не нашел слов, чтобы выразить свое раскаяние. Лишь пробурчал,
отвернувшись:
- Не бойся, не трону.
Вот и лежали они на одной кровати, под одним одеялом. Притворялись
спящими, а сами ловили малейшее движение, даже приглушенный вздох друг
друга.
Прокричали третьи петухи. Виктор встал, оделся. Клава, как и полагается
настоящей жене, тоже немедленно встала, начала заправлять постель. Когда она
вышла на кухню, Виктор уже держался за ручку двери.
- Уходишь? - спросила она, выйдя за ним во двор.
Он кивнул.
- Куда?
Действительно, куда он пойдет?..
- А дед Евдоким? Афоня? Тетя Аня?
За этими именами слышались вопросы: "Что я скажу им? Они ведь
обязательно спросят, почему ты исчез так внезапно? Неужели тебе наплевать,
что обо мне будут думать люди?"
Ответить сейчас на эти вопросы - значило распахнуть свою душу, а в ней
такое творилось... Он только сказал вдруг осипшим голосом:
- Я еще приду.
И ушел по дороге, которая, по жиденькому мосточку перескочив через
речку, круто свернула к лесу и врезалась в него. На дороге глубокая колея,
где тускло поблескивает вода, оставшаяся от недавних дождей, и попадаются
листья. Засохшие, сморщившиеся. Никому не нужные.
Таким одиноким листиком и чувствовал себя Виктор.
Думы до того мрачные и так они поглотили его всего, что не заметил, как
поравнялся с немцем-мотоциклистом. Тот издали увидел парня, который брел по
дороге, как слепой. Увидел и терпеливо ждал: сколько ни бился - не заводится
мотоцикл; может, оживет, когда этот парень раскатит его под горку?
Русский не сдернул с головы кепку, это уже нарушение вежливости, за это
полагается наказание, и немец, приподнявшись в седле мотоцикла, ударил
Виктора кулаком в челюсть. Ударил по-боксерски сильно и точно - Виктор
рухнул в канаву.
- Толкать! - приказал немец, когда русский направился к нему,
выбравшись из канавы.
Не посмотрел немец на русского парня, и поэтому Виктор спокойно