"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 1 " - читать интересную книгу авторапробуждение и приветливо сказала:
- А на улице уже вечер. Так что сразу будем и завтракать, и обедать, и ужинать. Одежда ваша вон на том стуле, только подождите, не вставайте, пока я не выйду, - и прикрыла за собой дверь горницы. Одеться - минутное дело, но, уже взяв брюки, Виктор обнаружил отсутствие пистолета. Рука непроизвольно и сама нырнула в карман пиджака, где под оторвавшейся подкладкой обычно лежала медаль. Дыра оказалась зашитой, медаль исчезла. Обворовали, пока спал, или сам все растерял, когда, полудурным, брел по лесу? - Вы оделись? - спросила она, входя в кухню. - Клава Ненашева. Была студенткой, а теперь... Теперь хозяйка этого дома. - Виктор, - машинально ответил он, думая о пропаже пистолета и медали. - Вот и познакомились, - улыбнулась Клава и, заметив его тревогу, торопливо добавила: - То я сюда спрятала. - Ее рука коснулась косяка двери. Виктор немедленно сунул руку в щель между косяком и стеной, достал пистолет и медаль, проверил, на месте ли обойма, и лишь после этого положил все обратно. Клаве понравилось, что он прежде всего осмотрел оружие; по ее мнению, настоящий военный только так и должен был поступить. И она заулыбалась, предложила весело и беззаботно: - Давайте поедим, а? Честное слово, с голоду умираю! Поели картошки с молоком, а потом Клава рассказала все о себе и односельчанах. В заключение заявила: - О себе можете не говорить. Я и так знаю, что вы - командир. - Ну уж и командир, - неожиданно для себя возразил он, но она была полностью во власти самоуверенной молодости: Голос ее звучал победно, в голубых глазах светилось такое восхищение, что у Виктора не хватило смелости сказать ей правду, и он начал повторять сказку, набившую оскомину. Намеревался рассказать только в общих чертах, особенно не завираясь, но ничего так не возбуждает сочинителя, как внимание восторженных слушателей. А Клава следила за каждым движением его губ, на ее лице отражалось все, о чем он рассказывал. Вот он, Виктор, дерется с немцами на той полянке в ельнике. Падает, сраженный врагами, один его товарищ, падает второй... Наконец Виктор остается один против трех фашистов. На лице Клавы тревога, боль и желание немедленно броситься ему на помощь... А теперь, чуть усмехаясь, он говорит о том, как одурачивал полицейских и старост, назвавшись паном Капустинским. Виктор чуть усмехается, а Клава искренне хохочет и даже хлопает в ладоши. Одним словом, девчонка, что с нее возьмешь? Вдруг на окно легла тень человека. Виктор отшатнулся к простенку между окнами и посмотрел на Клаву. Она поспешила успокоить: - Это дед Евдоким, я уже говорила тебе о нем. "Ты" вырвалось непроизвольно, было случайным, но легло между ними прочным мостом. В молодости дед Евдоким служил в гвардейском полку. Годы немного ссутулили, подсушили его, однако и сейчас он пролез в дверь согнувшись и боком. - Мир дому сему, - прогудел он от порога, снял картуз и, повернувшись к переднему углу, поднял руку ко лбу и тут же опустил: - Известно, безбожники. Виктор встал из уважения к годам деда Евдокима и, вспомнив урок хозяина |
|
|