"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 1 " - читать интересную книгу автора

Больше при встрече с незнакомым человеком Виктор ни разу не начинал
разговора о том, кто он такой, куда и зачем идет. Теперь он сначала
приглядывался к встречному и лишь потом, убедившись, что тот не враг
советскому, раскрывал ему свою "тайну". Да и то намеками. В заключение,
чтобы окончательно убедить собеседника в правдивости своего рассказа,
перекладывал из кармана в карман медаль. Так долго и "неловко" перекладывал,
что собеседник успевал заметить ее. А медаленосец в те годы был человеком
редкостным, и поэтому для Виктора частенько находились и еда, и безопасный
ночлег. Короче говоря, жить можно было. Однако теперь, когда Виктор шел уже
восточнее Смоленска, почти в каждой деревне стояли полицейские посты,
которые цеплялись к каждому прохожему; значит, и деревни теперь тоже
приходилось обходить. А дни стали заметно короче, ночи - холоднее; вторая
половина сентября теплом не баловала. И главная беда - дожди. Вот уже пятые
сутки дождь шуршит в листве деревьев. Кругом все серо: и небо, улегшееся на
лес и придавившее его, и земля, по которой шел Виктор. Даже белые березки
будто подернуты серой пеленой.
Пятые сутки льет дождь, и пятые сутки Виктор без сна. Кругом сыро и
холодно, а на нем только рубашка и пиджак, давно промокшие до нитки. Иной
раз, окончательно обессилев, только присядет Виктор под деревом, только
сожмется в комок и закроет глаза, чтобы забыться во сне, - немедленно
набрасывается неуемная дрожь и нещадно колотит. Приходится подниматься и
снова идти, даже бежать, чтобы вернуть телу потерянное тепло.
Виктор был словно в бреду, когда лес вдруг оборвался и метрах в ста
сквозь пелену дождя стала видна деревенька. Это была сама жизнь, и, даже не
подумав, что там могут быть полицаи или немцы, он из погледних сил заковылял
к крайней хате, постучал в окно и привалился спиной к бревенчатой стене. Он
не слышал, как звякнула щеколда и как скрипнула дверь. Даже женщины не
заметил, пока она не подошла к нему и не взяла за руку. И все же он послушно
пошел за ней.
Когда женщина открыла дверь в кухню, волна тепла сразу захлестнула,
закружила его, и он, сам не ожидая того, вдруг сполз по стене на пол.
Женщина, ойкнув, бросилась к нему.


7

Это была Клавдия Васильевна Ненашева. Ей, как она говорила, было уже
двадцать два. "Почти старая дева", - обычно добавляла она в шутку.
Только успела Клава закончить третий курс Московского медицинского
института, как радио оповестило о нападении фашистов. Клава, как и ее
подруги, немедленно побежала в военкомат, но там, по ее убеждению, сидели
заядлые бюрократы и, конечно, отказали, не призвали в армию. А потом, уже в
середине июля, вдруг пришла официальная телеграмма: "Отец армии мать больна
выезжай Богинов". Богинов - председатель колхоза. Ее отпустили домой, в
родные Слепыши.
Мать умерла за день до того, как в деревню, нещадно строча из автоматов
и пулеметов, ворвались немецкие мотоциклисты. Заняв все выходы из деревни,
они разбежались по хатам, везде требуя одно и то же:
- Давай комиссаров и коммунистов! Давай евреев!
Ни комиссаров, ни коммунистов в деревне "не оказалось". Тогда,