"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 1 " - читать интересную книгу автора

торговали магазинчики, лавки и лавчонки. Их владельцы жонглировали польскими
злотыми, советскими рублями, оккупационными марками и даже пропахшими
нафталином царскими деньгами; в воскресные дни, как бывало и много лет
назад, селяне тянулись на базар, а горожане - в костел, на пороге которого
их молчаливо благословляли на тихую жизнь монахи с блудливыми глазами.
Тошно Виктору, так тошно, что однажды он даже плакал, закрывшись в
душевой. А знакомых и друзей нет. И завести их невозможно: к Анель
Казимировне редко кто ходит, да и тот запрется с ней в кабинете,
пошушукается и уйдет, чтобы скоро вернуться, но теперь со свертком. Лишь
сегодня во двор въехала подвода.
- Здравствуйте, - сказал Виктор, подходя к вознице.
- День добрый, паныч, - ответил тот и поспешно сорвал с седой головы
дырявую шляпу.
- Какой я тебе паныч? Человек, как и все.
После этих слов селянин вдруг засуетился, без нужды прикрикнул на
лошадь, чуть продвинул воз вперед и отгородился им от Виктора.
Не состоялся разговор.
Потом, когда во дворе появились неизвестный с Анель Казимировной,
Виктор и возница перетаскали в кладовую несколько пачек новеньких суконных
гимнастерок и синих диагоналевых галифе. Виктор понял, что Анель Казимировна
купила их. Но зачем столько? Кому их носить? Или она спекулянтка? Хочет
нажиться на народной беде?
Закрыл Виктор ворота за подводой, вернулся в кладовку. Анель
Казимировна, весело мурлыкая что-то, рассматривала на свет галифе. После
галифе настала очередь и гимнастерок.
- Новое, совсем новое, Виктор! - торжествовала она.
- Ага, новое...
Анель Казимировна аккуратно сложила галифе и повернулась к Виктору.
- Ты не доволен? Может быть, даже осуждаешь меня?
- Не знаю...
- Матка боска, какая наивность! - всплеснула она руками. - Он не знает,
радоваться ему или осуждать! Или я тебя плохо кормлю?
Нет, еда всегда хорошая. Но все равно резануло это выражение - "кормлю
тебя". Не думал Виктор, что ему могут так сказать. Будто он не работает,
будто он иждивенец!
Анель Кизимировна, похоже, поняла, что обидела Виктора, шагнула к нему,
положила свои полные руки ему на плечи и зашептала:
- Или нам с тобой с голоду умирать? Что я умею делать? Я просто жена.
Жена человека, которого сейчас нет дома. Или ты пойдешь и зарегистрируешься
на бирже?.. Не советую: во-первых, безработных босяков полно, а во-вторых,
как ты скажешь, кто ты и откуда? Гестапо имеет зоркие глаза и железные руки.
Или не знаешь, что каждую ночь за Пиной расстреливают тех, кто подозрителен?
Чего не знал, того не знал...
- А я не хочу твоей смерти, - продолжала Анель Казимировна. - Я
полюбила тебя, как сына. - Она привлекла его к себе, тут же оттолкнула и
сказала спокойно, с обычной деловитостью: - Это все мы с тобой продадим и
будем жить без гестапо... Между прочим, я уже выправила тебе вид. По нему ты
значишься моим племянником, который перед войной приехал в гости из
Смоленска... Сто злотых отдала бургомистру!.. Сегодня выучи все, что я для
тебя придумала: в городе начались обыски и облавы, вдруг и к нам нагрянут.