"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 1 " - читать интересную книгу автора

пальцы, что кисти широких и сильных мужицких рук опутали свинцовые узлы вен.
Когда Каргин был на допросе, остальные, хотя и не говорили друг другу
об этом, считали его дело выигрышным: по их мнению, Каргина должны были
немедленно освободить из-под стражи и если не наградить, то уж отделенным
назначить - меньше некуда, и вдруг-трибунал. Слово, знакомое, с детства.
Кажется, ты еще и ходить не умел, а уже слышал и понимал его. Ведь по
приговору трибунала в годы гражданской воины расстреливали заклятых врагов
молодой Советской Республики.
Сейчас, когда шла эта большая и такая ожесточенная война, трибунал
безжалостно карал всех изменников, дезертиров и прочую сволочь. За страшную
вину карал.
И вдруг... Он, военный трибунал, наложил свою железную руку на рядового
Каргина...
Шальная мина разорвалась рядом с сараем, ее осколки смачно впились в
трухлявые бревна. Никто не заметил этого: по сравнению с бедой, нависшей над
Каргиным, все прочее - мелочь. И главное - без вины влип Каргин...
Григорий из последних крошек самосада свернул цигарку, прикурил и чуть
не насильно всунул в словно омертвевшие пальцы Каргина. Нехотя Иван взял ее,
но курил жадно, и самокрутка сгорала с лихорадочной быстротой. Но Григорий
даже не напомнил о себе: может, полегчает товарищу; когда всласть накурится?
Юрка нетерпеливо ерзал: ему ожидание - что пытка.
А Павел навалился спиной на стенку и, не мигая, смотрел на клочок
голубого неба, зацепившийся за рваную кромку пролома в крыше сарая.
Безжалостно растерт каблуком окурок, вдавлен в землю. Больше молчать
невмоготу:
- Сам капитан Кулик сказал, что я паразит из паразитов и меня
расстрелять мало.
- А это он видел? - Юркин кукиш злобно покачивается перед глазами
Каргина.
- С чего он так на тебя взъелся? Ты, поди, упрекнул его, что он караул
не снял? - спрашивает Павел.
- Вроде бы весь наш караул должен был погибнуть. А тут я живой...
- Сволочь он, твой капитан! - категорично заявляет Григорий.
- И как таких в командирах держат! - вторит ему Юрка.
Опять сидят молча. Разрывы вражеских мин вроде бы стали чаще и злее. А
вот пулеметная и автоматная скороговорка звучит явно яростнее. Ясно, что
товарищи опять ведут неравный бой, изнемогают в борьбе. А ты сиди тут
арестантом!..
- Может, в бега Ивану пуститься? - вдруг шепотом предложил Юрка. - В
крыше дыр - не счесть, через любую газуй. Я подзову караульного к двери,
заговорю ему зубы, а Иван в этот момент и сиганет... Прибьется к другой
части...
- Дело Юрка говорит! - горячо шепчет Григорий. - Прибьется к другой
части, покажет себя в бою и только тогда откроется.
- Договорились? - торопит Юрка.
- За нас, Ваня, не беспокойся: скажем, что не видели, когда ты утек, -
обнадеживает Григорий.
Мины нещадно молотят по деревне. В крыше сарая заплата не из голубого
неба: серая пелена дыма колышется вместо нее. Автоматную трескотню заглушают
зловещее завывание многих немецких пикировщиков и злобные очереди их пушек.