"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 1 " - читать интересную книгу автора

нему журавлиными косяками плывут тяжелые бомбардировщики. В заунывном вое
многих моторов слышится одно слово, будто они выговаривают его: "Везу...
Везу... Везу..."
А жить каждому хочется.
У Каргина даже мелькнула мыслишка, что, пожалуй, лучше выждать момент,
что поспешность в таких делах излишня.
Все пятеро волновались. Об этом красноречивее слов говорила непрерывная
зевота Григория: Павел стал бледнее обычного и смотрел только себе под ноги.
А вот Юрка не знал, куда ему деть себя, и очень обрадовался, когда Петрович
в третий раз за день принялся протирать свой автомат.
Когда начало темнеть, Петрович обвел всех глазами (они у него,
оказывается, голубые и очень чистые) и сказал:
- Меня вы сами командиром выбрали, но раньше я своей воли не навязывал,
а сейчас слушай приказ... Оружие привести в полную боевую готовность,
интервал держать в пределах видимости. И еще - никаких разговоров. - Теперь
Петрович в упор смотрел на Григория.
- Дурак он, что ли? - вступился за товарища Юрка.
- Головным - я, замыкающим - Каргии... Кому страшно, кто отколоться от
нас желает - прямо говори, силком удерживать не будем. Случится такое
позднее - считаю дезертирством. Со всеми вытекающими последствиями. Понял,
Каргин?
На густой черноте неба - багровые всполохи пожаров. Они то ослабевают,
теряя силу, то яркой кровью вновь расплываются по небу. Справа и слева
басовито ухают пушки. Некоторые снаряды, злобно урча, проносятся над лесом.
Артиллерийские залпы всю ночь указывали дорогу. Над землей, в низинах,
уже начали скапливаться белесые пятна тумана, когда неожиданно вышли к
речке.
- Опять Припять! - прошептал Григорий и тихонько выругался.
- Рядом буду, - успокоил Каргин, вглядываясь в темноту, которая
затопила реку и тот берег.
- Ждите моего сигнала, - приказал Петрович и, хватаясь за ветки кустов,
нависшие над черной водой, спустился с небольшого обрыва.
Еще видели, как он вошел в реку; у самого берега ему было по пояс...
Вот уже одна голова торчит...
Ничего не видно. И не слышно...
- Стой, кто идет? - рявкнул тот берег, и тотчас - звонкий выстрел
винтовки.
Что-то тяжелое упало в реку.
На том берегу послышались треск сучьев, людские голоса.
- Вот отсюда он вылезал, тут я его и срезал, - торжествует кто-то.
- Сволочи! Петровича убили! - кричит Григорий.
На том берегу выжидательная тишина. Потом оклик:
- Эй, кто там?
- Не стреляй, один иду, - отвечает Каргин и, не таясь, входит в реку.
Он не замечает, холодная вода или нет. Сейчас он не способен на это. Сейчас
в его душе такое творится, что разобраться в этом - свыше сил человеческих.
Ведь две недели Каргин с товарищами бродили по вражеским тылам! И все это
только для того, чтобы настала вот эта минута, когда русский голос окликнет
тебя: "Стой, кто идет?"
И вот - наконец-то! - в тревожной ночной тишине прозвучал этот желанный