"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 1 " - читать интересную книгу автора

разумеется, сразу в Степанково с докладом: "Так и так, господин комендант,
наврал вчера Мухортов, с перепою или по какой другой причине, но наврал".
В лучшем случае - пинок из полиции, а скорее всего...
Несказанно обрадовался Аркашка, когда Петьки дома не оказалось, когда
Авдотья, неумело пустив фальшивую слезу, стала уверять, что он в метель
сгинул.
Обрадовался и затаился: ну погодите и ты, старшой, и ты, костистая
дура! Сочтемся! Сполна сочтемся! Ведь с целью какой-то Петьку скрыли, с
целью?
Конечно, проще всего было сбегать в Степанково, пробиться к самому
коменданту и выложить все, как оно есть. Но уж очень милостив господин
комендант к старшому, еще не поверит сразу, назначит дознание, а что оно
даст ему, Аркадию? Запросто оговорят...
А эта дура тоже хороша! Против кого поднялась? Не он ли одарил ее
лаской, не он ли заставил вспомнить, что она баба? Так на тебе,
отблагодарила!
Злоба душила, копилась бурно, как тесто на хороших дрожжах, и, чтобы не
расплескать ее раньше времени, он отсиживался дома, сказавшись больным.
Лежал на печи, бешеными глазами следил за каждым движением Авдотьи, ловил
каждое ее слово - не сболтнет ли чего о Петьке? - и беззвучно шептал:
- Погоди, старшой, погоди, я еще отыграюсь!
Не знал Аркашка, что милостивое отношение коменданта района к старшому
в тот день было продиктовано не личными симпатиями, а прекрасным настроением
фон Зигеля: во-первых, наступление на Москву продолжалось и довольно
успешно, во-вторых, старинный знакомый семьи оказался на редкость порядочным
человеком, и неосторожное письмо отца не дошло до гестапо.
Не знал этого Мухортов, ну и плел узоры мести, один хитрее другого.
Такие же затейливые, как и те, которыми мороз затянул окна.
Крепчал мороз, день ото дня становился злее, неистовее.


7

Скучно Григорию без Юрки, до чертиков надоело смотреть на дорогу, через
которую перебегают только снежные струйки, подгоняемые ветром, вот и врет
он, надеясь вызвать на разговор Федора или Павла:
- А мороз нынче за сорок. Да еще с ветром.
Товарищи не ответили. Будто не услышали. Или вовсе закоченели.
Только разве можно было не слышать, если сказано это в полный голос, а
кругом тишина - до звона в ушах?
И вообще Федька - сволочь порядочная: назначил его Каргин старшим над
Павлом с Григорием - он и радешенек, власть свою показывает! Ишь, с вечера
сам залег и товарищей уложил за этим сугробом, а для чего? Неужели не
понимает, что пропала ночь? Ведь сколько часов пролежали, а ни одного
фашиста, ни одной ихней машины даже не видели!
Нет, если бы командовал он, Григорий, не лежали бы они в этой
глухомани. Он бы вывел их на тракт у Степанкова. Там, правда, немцы всегда
начеку, все время за автоматы теперь держатся... Да и убивать фашиста там
все же опасно: не ровен час, невинные жители пострадают...
Опять же, почему им страдать, если покойников фашистских можно в лес