"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 1 " - читать интересную книгу автора

старосте, ближайшему полицейскому руководителю, военной команде или
немецкому сельскохозяйственному руководителю.
Кто своим сообщением поможет поймать или уничтожить членов банды,
бродяг, саботажников или пленных беглецов, получит либо 1000 рублей
вознаграждения, либо право первенства в получении продовольственных
продуктов, либо право на надел его землей или увеличение его приусадебного
участка".
Он, Аркадий Мухортов, все эти приказы и объявления наизусть учит. Чтобы
случайно промашки какой не допустить.
Конечно, приказы строгие, вот и затаились люди по хатам. А почему
затаились, почему ежечасно смерти ждут? Вину свою перед немцами чувствуют. У
каждого небось хоть маленькая, да имеется.
Вот и он, Аркадий Мухортов, сейчас дома отсиживается. И опять же
почему? Страх за свою жизнь заставляет.
А так, ему сейчас полный простор для частной инициативы: заходи в любую
хату - встретят поклоном, усадят на почетное место и выставят на стол все,
что имеется. Правда, немцы - народ аккуратный и так сараюшки и амбарушки
вычистили, что голодает народ. Но уж бутылка первака в любой хате найдется!
И спокойно, как ему казалось, шла его жизнь до той метели, в которую
двое у немцев пропали. Пошли чинить оборвавшуюся телефонную линию и пропали.
Фон Зигель рассвирепел страсть: по всем деревням разослал патрули,
велел сыскать следы тех солдат.
Не нашли. Тогда господин комендант приказал в каждой деревне района по
двадцать человек выпороть. И выпороли. В Слепышах тоже.
Порка, конечно, вреда особого не приносит, мужичью она даже полезна,
чтобы не блудило. Однако чуток неладно вышло. В Слепышах-то в число двадцати
Нюська с Авдотьей явно безвинно попали.
Однако и это можно пережить! А вот что дальше произошло, над этим
думать и думать ему, Аркашке Мухортову.
Началось все с того, что всех полицейских района вызвали в Степанково.
Сам фон Зигель на них кричал: дескать, наступление вермахта под Москвой
продолжается, до большевистской столицы теперь осталось только около
двадцати километров, окончательная победа близка, до нее, можно сказать,
рукой подать, и ему обидно, что именно сейчас, когда мир будет вот-вот
подписан, таинственно исчезают солдаты-победители или оказываются убитыми
из-за угла. Дескать, такое могут позволить себе только варвары. А потому,
если пропавшие солдаты не будут найдены, он прикажет от каждой деревни
района расстрелять по два человека.
На площади, где стояли полицейские, гуляла поземка, веселился мороз, а
все они - без шапок. Из почтения к господину коменданту. Уши ломило, голова
мерзла, но лично он, Аркадий Мухортов, считал это правильным: чтобы все до
глубины души прочувствовали, кто сейчас здесь хозяин, кто сейчас в их жизни
и смерти волен.
В таком великом гневе волю свою высказывал господин комендант, что сам
пан Свитальский боялся шевельнуться, чтобы не привлечь к себе внимания.
Тишина - кажись, каждой снежинки полет слышно.
И тут выходит вперед его старшой, Опанас Нилыч Шапочник. Щелкает
каблуками, пялится в глаза господина коменданта и спрашивает:
- Разрешите личное мнение высказать, господин гауптман?
Как дурной, смотрел он, Аркадий Мухортов, на коменданта и своего