"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 1 " - читать интересную книгу автора

Как же это примирить с тем, что он, Пауль Лишке, наблюдает здесь?
Здесь, бывает, русские тоже плачут. Но не оттого, что, у них не берут
добровольное приношение. По другим причинам плачут здесь русские.
Великий, милосердный боже! Ты все видишь, ты все знаешь, тебе все
подвластно, так подскажи, осени, направь своего раба, чтобы он вновь стал
достойным солдатом вермахта!
С подобной краткой молитвой Пауль Лишке уже не раз обращался к богу.
Как уложить в одну ячейку мозга пространные беседы о том, что русские -
низшая раса, полудикари, которых как нацию в скором будущем надлежит
уничтожить, и крикливые статьи о наконец-то счастливой жизни этих же
русских? Счастливой жизни под присмотром Великой Германии?
А что русские не полудикари, доказательств тому в избытке...
Хотя, может быть, эти сомнения оттого, что он нарушил одну из основных
заповедей фюрера: "Немец не имеет права думать, за него думаю я"?
Но как можно не думать, если мысли сами лезут в голову?
Боже, не оставь меня с моими сомнениями!
Не только старый фон Зигель и ефрейтор Пауль Лишке разными путями шли к
одному выводу. Об этих днях (правда, только в 1956 году) выскажет свое
мнение и генерал Блюментрит: "С удивлением и разочарованием мы обнаружили в
октябре и начале ноября; что разгромленные русские вовсе не перестали
существовать как военная сила".
Даже Гудериан, на которого Гитлер возлагал особые надежды, именно в эти
дни октября 1941 года записал в свой дневник: "Наше дело находится в
бедственном положении, ибо противник выигрывает время, а мы со своими
планами находимся перед неизбежностью боевых действий в зимних условиях".
Он же напишет значительно позднее: "Еще Фридрих Великий сказал о своих
русских противниках, что их нужно дважды застрелить и потом еще толкнуть,
чтобы наконец они упали... В 1941 году мы вынуждены были убедиться в том же
самом".
Да, тогда, в ноябре 1941 года, некоторые немцы уже сомневались в
возможности победы, были бы рады выйти из войны, которую развязал немецкий
фашизм.
Не понимала, вернее, не хотела понимать, явного лишь правящая
фашистская верхушка. И немецкие дивизии, сконцентрированные под Москвой,
грозным приказом были брошены в новое, теперь уже "генеральное наступление":
15 ноября две немецкие танковые армии, усиленные армейским корпусом,
нацелили свой удар южнее Московского моря, а 16 ноября началось наступление
и на Волоколамском направлении. Началось генеральное наступление, хотя
фашистский генерал Гальдер доносил в ставку: "Войска, находящиеся здесь,
совершенно измотаны и не способны к наступлению".
И вновь кровь немецких солдат стала замерзать на русском снегу. И вновь
многие тысячи писем с траурной каймой устремились в Германию.


4

Как только Виктора назначили полицаем, для Клавы началась череда черных
дней: утром, едва перекусив, он закидывал винтовку за спину и уходил из
дома, чтобы появиться только ночью. И почти каждый раз выпивши.
Где он был, что делал - не рассказывал. А если верить слухам, ползущим