"Патриция Селайнен. Отступник ("Конан") " - читать интересную книгу автора

снова захлопотал возле него: обтер впалую грудь губкой, смоченной
ароматическим уксусом, поднес отвар. Уставя в тревожные глаза ученика
неподвижный горящий взгляд, мудрец прошептал:
- Гордыня, одна гордыня... Я возмечтал, что мне будет дозволено вывести
новую породу людей, безупречных, без единого черного пятнышка. Людей, не
оскверненных Злом.
С неожиданной силой костлявая рука вцепилась в рубаху Отмара и
притянула молодого гандера ближе, словно старик боялся, что его не
расслышат:
- Ты знаешь, я приблизился к разгадке. Но болезнь свалила меня. Еще
шаг - и я прикоснулся бы к истине. Я торжествовал.
Больной резко сел на постели и решительно пресек все попытки уложить
его обратно.
- Даже эта хворь, признаки которой мне доселе не приходилось наблюдать,
не образумила меня. Я сказал себе: что не успел отходящий в вечность,
довершит молодой. У меня есть Отмар. Он - моя гордость, мое детище, не по
крови, так по духу. Он чист. Ум его пытлив и жаден.
- Благодарю тебя, учитель, - прошептал тот, о ком говорил старец, и
прильнул губами к восковой руке.
- Постой! - Голос прозвучал хриплым карканьем. - Тебе впору не
благодарить, а проклинать меня. Я просто никчемный старый дурак. - Колдун
горестно покачал головой. - Слепец, возомнивший себя поводырем. Я завел тебя
в дебри, мой бедный мальчик, - проговорил он, погладив покорно склоненную
светловолосую голову молодого человека, который опустился на колени перед
его ложем. - Я принес твою молодость в жертву своей гордыне.
- Ты бредишь, учитель.
- Если бы... Я часто говорил тебе, что сон, беспамятство и смерть несут
свободу душе. Так вот, пока ты бодрствовал возле моего тела, этой жалкой
груды гниющей плоти, я странствовал, скитался. Я побывал далеко, очень
далеко... - Больной широко раскрытыми глазами озирал пространство, проникая
взглядом за покрывало вечной тайны, что отделяет жизнь от смерти. - Я мчался
через черное пространство к пылающему шару. Мчался, мечтая слиться с ним,
стать крохотной частицей неугасимого тепла. - Голос старика, забиравшийся
все выше и выше, вдруг упал. - Я не удостоился слияния. Меня отослали, чтобы
уничтожить Ложное Знание, пока какой-нибудь безумец не заковылял по
проторенному мной пути. - Без всякого перехода чародей обрывисто приказал: -
Достань из ларя нефритовую шкатулку! Ту, на которой вырезана змея, глотающая
свой хвост.
- Учитель, ты не можешь совершить обряд. Это убьет тебя, - горячо
убеждал Отмар, обратив к больному ошеломленное лицо и удерживая руки
старика.
- Делай, что сказано! - Голос колдуна прогремел громовым раскатом.
Ученик покорно извлек из сундука шкатулку и поставил ее на стол. Затем
вытащил из-под топчана короткую деревянную лестницу, приставил ее к стене и,
взобравшись по скрипучим перекладинам, откинул крышку люка на потолке.
- Помоги мне подняться! - велел старик тем же непререкаемым тоном.
Отмар смиренно подчинился, подвел больного к лестнице и, поддерживая
его сзади, помог одолеть подъем и выбраться на верхнюю площадку башни. Потом
он вернулся, чтобы прихватить шкатулку, и последовал за своим беспокойным
наставником.