"Александр Сегень. Солнце земли Русской (Невская битва, исторический роман) " - читать интересную книгу автора

Пять дней жил Алексий при митрополичьем доме, без дела не сидел -
помогал и дрова колоть, и печь рухнувшую перестраивать. В один из дней Юрий
и Михаил водили его на то место горы, откуда злобные жидове алкали сбросить
молодого Иисуса и откуда Он чудесным образом избавился от проклятых. Стоя
тут, Алексий думал об Александре, моля Бога о том, чтобы и ему, если
случится попасть в поганые вражьи руки, суметь так же чудесно избежать
гибели. Еще он думал о том, был ли снег тогда, когда иудеи хотели сбросить
отсюда, с горы, Иисуса. Сейчас все кругом было покрыто снегом, белым,
чистым, так что казалось, будто ты стоишь не среди палестин иудейских, а
где-то на русской сторонушке, на холме над Клещиным озером.
В ночь на шестое января, сразу, как только отслужили богоявленскую
службу, Алексий, Михаил и Юрий отправились к Иордану. Шли весело, немного
подкрепляясь хмельным красным вином, Алексий опьянел, и, когда в темноте
проходили мимо очертаний горы Фавор, ему показалось, будто на вершине
появилось некое зарево, будто кто-то жжет костер и отблески озаряют дым. Он
несколько раз потом оглядывался, и вновь ему казалось, будто он видит там,
на Фаворе, костер. А спросил у спутников своих - они ничего такого не
видели.
На рассвете пришли. Иордан нес свои мутные воды среди спящих пальм,
занесенных снегом. Оказался он не таким широким, как представлял себе
Алексий, и совсем не таким прозрачным.
Когда они стали разоблачаться, пошел крупный и влажный снег. Было
холодно и сыро, и поначалу даже как-то не очень хотелось лезть в воду, но,
когда запели "Во Иордане крещающуся Тебе Господи...", нежелание
улетучилось, и все трое почти одновременно вошли в ледяные струи Господней
реки, зашли по пояс и с криками "Слава Тебе, Господи Иисусе Христе!"
трижды окунулись. После этого уже не хотелось вылезать на берег, и
однорукий Михаил первым, весело хохоча, поплыл на другой берег, лихо сажая
одной левой, да так, что когда Юрий да Алексий пустились за ним, то едва
догнали. Доплывя до другого берега, Алексий воскликнул:
- Боже крепкий! Хорошо-то как!
А когда плыли назад, к своим одежам, оставленным на берегу, казалось,
будто плывут не в зимнем студеном потоке, а в горячих струях. Босыми ногами
побежали по снегу, будто по раскаленному солнцем песку. Солнце выглянуло
из-за тучи и озолотило мокрые и разгоряченные тела троих русских
паломников, задыхающихся от счастья. Большим убрусом растирали друг друга
досуха, особенно власы, допивали остатки вина, и, когда прощались, Алексий
снова чувствовал себя пьяным.
- Ну, ступай себе, Алеша, - сказал на прощанье Михаил. - Так вот вниз
побредешь вдоль Ердана, никуда не сворачивая, покуда не дотечешь до Мертвого
моря. Отсюда до него, как говорят, не больше, чем от Смоленска до Вязьмы. А
как дойдешь, сворачивай на право, оттуда до Русалима совсем близко, верст
эдак тридцать или сорок.
- А ежели встретятся тебе агаряны, - добавил Юрий, - их не робей, а
говори им: "Салям аллей-кум!", что значит: "Мир вам!" Показывай вперед и
говори: "Алькодес", это они так наш Русалим называют. А на себя показывай и
говори: "Русия", и еще говори им: "Алля юхалик!", то бишь "Храни вас Бог!".
Глядишь, и не тронут тебя. Ну, ступай с Богом, Ляксиюшко.

С тем и расстались. Монахи пошли назад в Назарет, а он вдоль Иордана.