"Аманда Скотт. Ловушка для графа ("Нагорье" #1) " - читать интересную книгу автора

- О, дорогой, - проникновенно произнесла леди Ротвелл, - средство для
лица, которое ты принес, обладает чудодейственным свойством. Моя кожа стала
нежной, как у ребенка. Не понимаю, почему ты так долго не появлялся у нас,
но ты абсолютно прав, упрекая меня. - Она повернулась к Мэгги. - Прошу меня
простить, мисс Мак-Друмин. Усаживайтесь все за стол, пожалуйста, сейчас
начнут подавать. Уверяю вас, я ужасно проголодалась.
Стол был обставлен со всей изысканностью званого ужина. В довершение
всего на оба его конца лакей водрузил два канделябра. Один из вышколенных
слуг, стоящих у двери, выдвинул стул для Лидии, другой помог сесть за стол
Мэгги. Мужчины уселись самостоятельно. Леди Ротвелл так и осталась
полулежать в кровати, очевидно, намереваясь ужинать с подноса.
Подаваемые блюда были просто восхитительны, хотя многие из них казались
Мэгги весьма экзотическими. Она с удовольствием пробовала одно яство за
другим, не забывая принимать участие в непринужденной беседе. Что касается
вдовы, она поддерживала разговор с таким видом, словно вместе со всеми
сидела за столом, а не возлежала на роскошной кровати. Все происходящее
очень напоминало семейную трапезу, пока Ротвелл не поднял бокал вина и не
прозвучал тост за короля.
Мэгги не сразу решилась присоединиться, но, вспомнив, как поступают в
таких случаях знакомые ей якобиты, подняла свой бокал над стаканом с водой.
Увидела, что Лидия сделала то же самое, и невольно взглянула на Ротвелла.
Тот ответил ей непроницаемым взглядом и лишь выжидательно поднял брови,
что заставило Мэгги пробормотать:
- За короля.
- Джеймс, - неожиданно сказала леди Ротвелл, - ты уже видел мой новый
портрет? Должна сказать, мой дорогой, я все-таки ужасно сердита на тебя.
- Мама, я же объяснил, - голос Джеймса звучал ровно, - я не рисую
подобную чепуху. Сейерс прекрасно справился.
- Чепуху?! - возмущенно переспросила леди Ротвелл. - Как можешь ты,
придворный художник, отказываться написать портрет собственной матери?
Джеймс переглянулся с Ротвеллом и, втянув в себя воздух, произнес:
- Я вовсе не придворный художник, мадам, не знаю, с чего вы это взяли.
Конечно, я пишу портреты, но не в той манере, к которой вы привыкли.
Лидия громко хихикнула, и Джеймс бросил на нее испепеляющий взгляд.
- К примеру, сейчас я делаю серию зарисовок всего происходящего в зале
суда. Это совершенно разные вещи.
- И очень удачные к тому же, - пробормотала Мэгги.
- Что вы сказали? - спросила вдова. - Не устаю повторять: современные
нравы никуда не годятся. Что вы можете знать о моем сыне и его картинах? Я
отказываюсь что-либо понимать.
Лидия и Джеймс заговорили одновременно, но голос Ротвелла заставил их
замолчать.
- Мадам, Джеймс рисует сцены из жизни, все, что можно увидеть на улицах
и в других общественных местах. Один из представителей этой школы - Уильям
Хогарт. Полагаю, вы знакомы с его работами.
Леди Ротвелл пренебрежительно фыркнула.
- Конечно, - она в упор посмотрела на сына. - Джеймс, так не пойдет.
Начиная с твоего рождения, я всю себя посвятила тебе, выполняя малейшее
желание, и если ты рассчитываешь выгодно жениться, то не должен допускать,
чтобы твое имя ассоциировалось со всякими там отбросами общества. Я