"Альберт Швейцер. Культура и этика [V]" - читать интересную книгу автора

достаточно прочно обосновать оптимистическое и этическое начала в
мировоззрении", - писал Швейцер. Это суждение неправильно фактически, да и в
теоретическом плане оно весьма далеко от глубокомыслия. Но рядом с ним мы
читаем призывы, обращенные к личности: побори свой страх, стань знамением
этического прогресса, не склони головы перед любыми антигуманными силами,
будь несгибаемым оптимистом в своем миро- и жизнеутверждении, и тогда
ретроградное общество, растлевающее и уничтожающее высший продукт
человечества - культуру, убоится тебя, а ты будешь достоин имени - Человек.
Иные могут нам возразить и сказать: "Это всего лишь проповедь, и не более".
Да, конечно, отчасти это так. Но это проповедь героического человека,
обращенная к людям с призывом совершать героические поступки во имя спасения
культуры и мира на земле.

Оценка первой части философии культуры Швейцера только как проповеди
была бы узкой и односторонней. Несмотря на откровенно идеалистический и даже
религиозный характер мировоззрения Швейцера, в его философской концепции
культуры мы находим немало глубоких и ценных мыслей. Там дана острая и
нередко глубокая критика антигуманизма современного буржуазного общества; в
качестве критерия культуры и ее прогресса о позиций историзма
рассматривается мера гуманизма, фактически достигнутая конкретным обществом;
сама культура отождествляется с материальным и духовным прогрессом общества,
а в последнем подчеркивается решающее значение нравственного прогресса
личности и всего человечества. Вся концепция культуры Швейцера представляет
собой философский протест против шовинизма, расизма, фашизма, милитаризма и
войны.

Есть и еще одна сторона в размышлениях Швейцера над судьбами культуры в
наше время, важная для оценки того места, которое он занимает в ряду
современных мыслителей буржуазного общества. Это оценка Швейцером
исторической роли разума и рационализма вообще. В этом вопросе он нередко,
хотя и не всегда, вступает в коллизию с духом иррационализма, господствующим
в современной буржуазной философии. "Рационализм, - пишет Швейцер, - нечто
большее, чем идейное движение, завершившееся в конце XVIII и начале XIX
столетий. Он представляет собой необходимое явление всякой нормальной
духовной жизни. Любой действительный прогресс в мире предопределен в
конечном счете рационализмом".

Вопрос о рационализме, поднятый Швейцером,- сложный. Швейцер правильно
связывает успехи в развитии цивилизации и культуры начиная с XVIII века с
развитием рационализма. В этом тезисе находит выражение антицерковный
характер мировоззрения Швейцера; рационализм берет верх над его
богословскими убеждениями; даже христианский гуманизм он пытается осмыслить
с пантеистических и рационалистических позиций (именно потому так возвышенно
звучат у Швейцера все его высказывания о философии Спинозы). Отдавая должное
этой высокой оценке Швейцером духа рационализма европейской философии, и
прежде всего немецкой классической философии XVIII - XIX веков, с его
решением вопроса о рационализме согласиться нельзя. Это трудно или даже
невозможно сделать, во-первых, потому, что этической и общефилософской
концепция Швейцера присущ иррационализм. Он даже говорит о роли мистики,
посредством которой человеком достигается ощущение присутствия бога в нем