"Кристиан Шюнеманн. Парикмахер " - читать интересную книгу автора

Бабушка поднялась с дивана, зашаркала ко мне и ткнула пальцем в потолок. На
нем сидели комары и отслоилась краска. Она вдруг спросила по-немецки: - Пол?
Алеша заправил прядь за ухо и с интересом взглянул на старушку. Потом
он мне рассказал, что она учила в войну немецкий, только никто никогда не
слышал, чтобы она на нем разговаривала.
Старушка ткнула в пол: - Потолок?
- Нет, наоборот. - Теперь я ее понял. Она подошла ближе и приблизила
свое ухо почти вплотную к моим губам. Я показал наверх и прокричал:-
Потолок! - вниз: - Пол!
Бабушка кивнула, опустилась на свой диван и снова забыла обо всем,
кроме радио. Алеша сообщил мне, что она надела по случаю моего визита свое
лучшее платье.
В трубке не смолкали гудки. Где болтается этот несносный парень? Сейчас
пятничный вечер. Алешина бабушка плохо слышит, мне повезло, что она сняла
трубку. Когда она прошамкала "Алло", я заговорил по-немецки, чтобы она
поняла, кто звонил. Потом положил трубку и набрал телефон галереи Екатерины
Никольской, где работал Алеша и где, по крайней мере, включен автоответчик.
Я дождался гудка и сказал по-русски: "Говорит парикмахер". (Мне нравится,
как звучит у них это слово - очень знакомо для немецкого уха. Оно пришло из
Германии в Россию еще в те времена, когда знать носила парики.) Для более
подробного сообщения у меня все еще не хватает познаний, хотя раз в неделю
ко мне приходит русская врачиха и впихивает в меня систему из шести падежей,
двух глагольных видов и бесчисленного количества приставок и суффиксов -
педантично, терпеливо, не обращая внимания на мои отвлекающие маневры.
Я уныло перелистал каталог фотографий с сегодняшнего вернисажа. Алеша
мог бы оценить его качество. В зале эти снимки смотрелись более выигрышно.
Тут я вспомнил Барбару Крамер-Пех; ее взрыв произвел на меня сильное
впечатление. Господи, бедняжка, в самом деле трудно переносить злословие
своих коллег! А Ева? Что ей понадобилось так срочно обсудить со мной? Может,
ей что-нибудь известно?
Я мысленно звал Алешу, мне хотелось рассказать ему про убийство,
которое занимало меня больше, чем мне до сих пор казалось. Я знал, что он
терпеливо выслушает меня, а потом, скорей всего, спросит своим ласковым
голосом: "Томас, какое тебе вообще-то дело до этого? Что ты так завелся?"
Зазвонил телефон. Я молниеносно схватил трубку.
- Ну наконец-то, радость моя.
- А-а, мама! - Я даже не пытался скрыть свое разочарование.
- Жаль, что у тебя по-прежнему нет мобильного телефона. Теперь все с
ними ходят. И твоя сестра тоже. Даже Берги.
В душе я удивился, зачем маминым служащим, супругам Берг, понадобился
мобильник, и мать сама ответила на мой невысказанный вопрос:
- Чтобы я могла им позвонить, когда они работают в саду.
- Керстин потеряла свой мобильник и буквально на седьмом небе от
счастья. Теперь она недосягаема.
- Кто такая Керстин?
- Стилистка. Работает у меня уже два года.
Мама вздохнула с легким разочарованием.
- Мне нужна твоя подпись.
- Зачем?
- Я покупаю фабрику.