"Михаил Щербаченко. Законы Лужкова " - читать интересную книгу автора

провести опрос москвичей (хотя ранее мало кто сомневался, что с ходу пройдет
вариант Церетели).
Ситуация с Петром была для Лужкова вдвойне, втройне неприятной,
поскольку ни один из крупнейших архитектурно-строительных проектов
последнего времени, будь то Поклонная гора, храм Христа Спасителя или
Манежная площадь, не вызывали такого противодействия. Причем случилось все
это именно тогда, когда Лужков находился на пике популярности. Только-только
он достиг рекордной, вошедшей в книгу Гиннесса 90-процентной победы на
выборах мэра 1996 года. Москва носила его на руках. И вдруг - такой
"звонок".
Конечно, наивно сомневаться в том, что вокруг Петра шла большая
политическая игра, в которой не Церетели, а Лужкову была отведена участь
мишени. В акцию были вложены крупные суммы, и это проявилось даже в мелочах.
К примеру, когда в ту пору новый (а ныне уже почивший в бозе) журнал
"Столица" приложил к каждому своему экземпляру по два плакатика-наклейки:
"Долой царя!" и "Вас здесь не стояло!" и призвал читателей расклеивать их в
присутственных местах, любознательные люди тут же помножили себестоимость
наклеек на тираж издания - и цифра скакнула чуть ли не к полумиллиону
долларов.
Но козни кознями, а само неприятие монумента было бескорыстной
"инициативой снизу" (не забыт еще сей дивный термин?), волной народного
недовольства, поднявшейся до пятого этажа красного дома на Тверской, где и
располагается кабинет градоначальника. Не то чтобы всем без исключения
горожанам не понравился Петр, но многим, очень многим. А больше всех он не
понравился московской интеллигенции.
И вот уже пошла волна: Лужкову мало быть крепким хозяйственником, он
возомнил себя полновластным хозяином Москвы. Понаставил по городу жутких
каменных гостей, на градостроительных советах рубит все проекты, где нет
шпилей, башенок и колонн. А хитрован Церетели просек, что Лужков кайфует от
"развесистой клюквы", и выпросил карт-бланш на украшение Белокаменной. Да
что вы хотите от нашего мэра, подводили черту "представители творческих
профессий", если у него любимый художник - Шилов, любимый певец - Кобзон, а
любимый композитор - Газманов!
Вообще, вкусовые ориентиры Лужкова - одна из популярных тем кулуарного
трепа. Долгое время мне казалось нелогичным, что на вопрос о любимом поэте
мэр отвечает: Пушкин и Есенин, любимый композитор у него - Чайковский,
любимое блюдо - пшенная каша с молоком. Очень похоже на известный тест: вам
предлагают назвать а) великого русского поэта, б) домашнюю птицу и в) часть
лица, и вы моментально выстреливаете: Пушкин, курица, нос. Нет, по-житейски
все это нормально, но вот с точки зрения имиджа политика - уж слишком
простовато. Если в пшенной каше еще есть некий прикол, то касательно
остального можно напроситься на подозрение: может, Юрий Михайлович никого,
кроме вышепоименованных "великих русских", и не знает...
Неужели Лужков этих вещей не улавливает, думал я. Пока не понял: а он
их просто не берет в расчет. Его предпочтения вообще лежат в другой
плоскости.


НЕ ПОМИНАЙТЕ ВСУЕ ТРИ ВОЛОСА В СУПЕ