"Артур Шницлер. Возвращение Казановы" - читать интересную книгу автора

звучал так же чарующе, как шестнадцать лет назад, и Казанова чувствовал, что
стоит ему только сказать слово, а может быть, и того меньше, чтобы по
первому его желанию возобновилась прежняя интрига. Но что значила для него
сейчас Амалия, если его влекло к Марколине, как никогда ни к одной женщине
до нее? Ему казалось, что сквозь облекающее ее матовым блеском платье он
видит ее обнаженное тело; ее юная грудь, как расцветающие бутоны, стремилась
ему навстречу, а когда она наклонилась, чтобы поднять упавший на пол
платочек, воспламенившееся воображение Казановы придало ее движению такой
сладострастный смысл, что он чуть не упал в обморок. От Марколины не
укрылось ни то, что он, рассказывая, невольно запнулся, ни то, что его
взгляд зажегся странным огнем, но в ее глазах он прочел внезапное удивление,
настороженность и даже промелькнувшее отвращение. Казанова быстро овладел
собой и уже был готов с новым воодушевлением продолжать свой рассказ, как в
комнату вошел тучный священник. Хозяин дома, здороваясь с ним, назвал его
аббатом Росси, а Казанова сразу узнал в нем того человека, с которым он
встретился двадцать семь лет назад на купеческом судне, направлявшемся из
Венеции в Кьоджу.
- У вас была тогда повязка на глазу, - заметил Казанова, редко
упускавший случай блеснуть своей превосходной памятью, - и какая-то
крестьянка в желтом платке посоветовала вам воспользоваться целебной мазью,
случайно оказавшейся у молодого аптекаря с очень хриплым голосом.
Аббат кивнул головой и, польщенный, улыбнулся. Но затем с лукавым видом
подошел вплотную к Казанове, точно хотел сообщить ему какую-то тайну, однако
сказал громко:
- А вы, господин Казанова, находились в числе участников свадебного
торжества... не знаю, были ли вы случайным гостем или шафером невесты; во
всяком случае, невеста бросала на вас гораздо более нежные взоры, чем на
жениха... Поднялся ветер, чуть ли не буря, а вы стали читать какое-то весьма
смелое стихотворение.
- Шевалье сделал это, разумеется, только для того, чтобы укротить
бурю, - сказала Марколина.
- Такой волшебной силы, - возразил Казанова, - я себе никогда не
приписывал, но не стану отрицать, что когда я начал читать, никого уже
больше не тревожила буря.
Девочки окружили аббата, заранее зная, что будет, а он пригоршнями
вытаскивал из своих бездонных карманов всякие лакомства и толстыми пальцами
клал их детям в рот. Тем временем Оливо со всеми подробностями рассказывал
аббату о своей неожиданной встрече с Казановой. Амалия как завороженная не
сводила сияющих глаз с властного смуглого лица дорогого гостя. Дети убежали
в сад; Марколина поднялась с места и смотрела на них в открытое окно. Аббат
передал поклон от маркиза Чельси: если здоровье ему позволит, он приедет
вечером вместе с супругой к своему дорогому другу Оливо.
- Очень удачно, - ответил тот, - таким образом, в честь шевалье для
игры соберется приятная маленькая компания; я жду также братьев Рикарди;
Лоренци тоже приедет; дети встретились с ним во время его верховой прогулки.
- Он все еще здесь? - удивился аббат. - Еще неделю назад говорили, что
он должен вернуться в полк.
- Маркиза, должно быть, выхлопотала ему у полковника отпуск, - смеясь,
заметил Оливо.
- Удивительно, что в такое время Мантуанским офицерам разрешают