"Артур Шницлер. Возвращение Казановы" - читать интересную книгу автора

Такое будущее кажется мне достаточно радужным, - в особенности, когда в
противном случае все сулит лишь бесславную, даже позорную гибель, - чтобы
поступиться ради него предрассудком, коего лично у вас, в сущности, никогда
и не было. Ведь я знаю, Лоренци, - поспешно прибавил он, точно желая
предупредить возражение, которого ожидал, - у вас нет никаких предрассудков
так же, как их нет и никогда не было у меня; и я намерен потребовать от вас
не более того, на что я, ни минуты не раздумывая, решился бы на вашем месте
при подобных обстоятельствах, - ибо я действительно никогда не
останавливался перед подлостью, или, вернее, тем, что именуют так дураки на
нашей земле, когда этого требовал рок или просто моя прихоть. Но зато я,
подобно вам, Лоренци, был готов в любую минуту поставить на карту свою жизнь
и таким образом расквитаться. Я готов на это и сейчас... в случае если бы
мое предложение пришлось вам не по душе. Мы с вами из одного теста, Лоренци,
мы братья по духу и можем без ложного стыда гордо обнажить друг перед другом
свою душу. Вот мои две тысячи дукатов, - вернее, ваши, - если вы дадите мне
возможность провести, вместо вас, нынешнюю ночь с Марколиной. Не будем
останавливаться, Лоренци, продолжим нашу прогулку.
Они шли полями под низкорослыми фруктовыми деревьями, между которыми
вились отягченные тяжелыми гроздьями виноградные лозы; и Казанова безо
всякого перерыва продолжал:
- Не отвечайте мне пока, Лоренци, я еще не кончил. Мой замысел, если бы
вы имели намерение взять Марколину в жены или если бы сама Марколина
поощряла с вашей стороны подобные надежды или мечты, был бы, конечно, не
столь дерзким, сколь безнадежным и потому бессмысленным. Но, точно так же,
как прошлая ночь была первой ночью любви, подаренной вам Марколиной (это
свое предположение Казанова тоже высказал, как не подлежащую сомнению
истину), так и наступающая ночь, по всем людским расчетам и по предположению
самой Марколины и вашему собственному, должна стать вашей последней ночью
перед разлукой на очень долго, - может быть, навсегда. И я совершенно
убежден, что, ради спасения своего возлюбленного от верной гибели,
Марколина - стоило бы ему пожелать - без колебаний согласилась бы подарить
эту последнюю ночь его спасителю. Ведь она тоже философка и так же свободна
от предрассудков, как мы с вами. Однако, несмотря на всю мою уверенность в
том, что Марколина выдержала бы такое испытание, в мои намерения отнюдь не
входит подвергать ему Марколину, ибо обладание женщиной безвольной и
внутренне противящейся как раз в этом случае не отвечает моим стремлениям.
Не только как любящий, но и как любимый, хочу вкусить я счастье, которое
кажется мне таким безмерным, что потом я был бы готов заплатить за него
жизнью. Поймите меня правильно, Лоренци! Марколина не должна заподозрить,
что прижимает к своей божественной груди меня, - напротив, она должна быть
твердо уверена, что в ее объятиях не кто иной, как вы. Ваше дело -
подготовить этот обман, мое - его поддержать. Вам не будет стоить особого
труда убедить ее в том, что вы принуждены покинуть ее еще до зари; повод к
тому, что на этот раз она будет наслаждаться одними безмолвными ласками, у
вас тоже найдется. Притом, во избежание малейшей опасности последующего
разоблачения, я вовремя притворюсь, будто слышу под окном подозрительный
шорох, накину свой - или, вернее, ваш - плащ, который вам, конечно, придется
мне для этой цели одолжить, и исчезну через окно - навсегда. Ибо я,
разумеется, для видимости уеду еще сегодня вечером, а затем, под предлогом
того, что забыл важные бумаги, верну кучера с полдороги и через заднюю