"Артур Шницлер. Возвращение Казановы" - читать интересную книгу автора

тогда. Каким я видела тебя всегда, даже во сне.
- Взгляни на меня, Амалия! Эти морщины на лбу... Складки на шее.
Глубокие борозды, идущие от глаз к вискам. А вот здесь, в глубине, у меня не
хватает зуба, - и он осклабился. - А эти руки, Амалия! Посмотри на них!
Пальцы, как когти... мелкие желтые пятнышки на ногтях... И жилы - синие и
вздувшиеся. Руки старика, Амалия!
Она взяла обе руки его, протянутые к ней, и в тени аллеи с
благоговением поцеловала их одну за другой.
- А сегодня ночью я хочу целовать твои губы, - сказала она с покорным и
нежным видом, который его рассердил.
Невдалеке от них, на краю лужайки, в траве лежала Марколина, закинув
руки за голову и устремив взгляд вверх; над нею пролетали мячи, которые
бросали дети. Вдруг она вытянула руку, чтобы схватить мяч. Поймав его, она
звонко расхохоталась, дети накинулись на нее, и она не могла от них
отбиться, кудри ее развевались. Казанова весь задрожал.
- Ты не будешь целовать ни моих губ, ни рук, - сказал он Амалии, - и
тщетным окажется твое ожидание и тщетными твои мечты, если только я прежде
не буду обладать Марколиной.
- Ты обезумел, Казанова! - горестно воскликнула Амалия.
- Нам не в чем упрекать друг друга, - продолжал Казанова. - Ты
обезумела, думая, что видишь опять во мне, старике, возлюбленного времен
своей юности, я - вбив себе в голову, что должен обладать Марколиной. Но,
быть может, обоим нам суждено образумиться. Пусть Марколина сделает меня
вновь молодым - для тебя. Так помоги мне, Амалия!
- Ты не в своем уме, Казанова. Это невозможно. Она и знать не хочет
мужчин.
Казанова расхохотался.
- А лейтенант Лоренци?
- При чем тут Лоренци?
- Он ее любовник, я это знаю.
- Ты глубоко ошибаешься, Казанова. Он просил ее руки, но она ему
отказала. А он молод и красив, он даже кажется мне красивее, чем когда-то
был ты, Казанова!
- Он к ней сватался?
- Спроси Оливо, если не веришь мне.
- Что - мне это безразлично. Какое мне дело, девица ли она или девка,
невеста или вдова; я хочу обладать ею, я хочу ее!
- Я не могу тебе ее дать, мой друг! - И по звуку ее голоса Казанова
почувствовал, что ей жаль его.
- Вот видишь, - сказал он, - каким никчемным человеком я стал, Амалия.
Еще десять, еще пять лет назад мне не понадобилась бы ничья помощь или
заступничество, будь Марколина даже богиней добродетели. А теперь я хочу
сделать тебя сводней. Иное дело, будь я богат... Да, с десятью тысячами
дукатов... Но у меня нет и десяти. Я нищий, Амалия.
- И за сто тысяч ты не добился бы Марколины. К чему ей богатство? Она
любит книги, небо, луга, бабочек и игры с детьми... Ей с избытком хватает ее
маленького наследства.
- О, будь я князем! - воскликнул Казанова, впадая в напыщенный тон, что
бывало с ним, когда его обуревала подлинная страсть. - Будь у меня власть
бросать людей в тюрьму, казнить их... Но я - ничто. Я попрошайка и к тому же