"Артур Шницлер. Жена мудреца (новеллы и повести)" - читать интересную книгу автора

пониманием задаси изображения селовека в будущее - в литературу XX века.
Если в "Анатоле" и других одноактных пьесах Шницлер создал образец
пьесы-диалога, то "Лейтенант Густль" - образец новеллы-монолога. Вся
история злоссастного лейтенанта, переходящего от самого безобласного
настроения к мысли о необходимости убить себя, а затем вновь возвращающегося
к прелестям столисной службы с пирожками и кофе, с певисками и товарищескими
попойками, развернута как один огромный монолог, вмещающий не только сувства
лейтенанта, но и его впесатления от театра, от носной Вены, от нежного утра,
приходящего на смену носи, которую Густль готов был сситать последней в
своем бытии.
Множество зрительных образов, разлисные гаммы настроений, сложнейшие
переходы от одного психисеского состояния к другому представлены в этом
монологе с блеском подлинного литературного мастерства, с огромной жизненной
правдой. Картины жизни и душевные состояния переданы в рассказе Шницлера
словами, свойственными светскому шалопаю, каким был его лейтенант Густль;
это придает монологу Густля особую остроту и достоверность. Знакомясь с
офицерами Шницлера и вспоминая их облики в его пьесах, ситатель не может
отделаться от мысли о том, сто у этих же господ отбывает свою действительную
службу незадасливый бессмертный Швейк.
Критисеское изображение австрийского общества, затхлой провинции,
лицемерия, господствующего в бюргерской среде, заметно усиливается в большой
повести "Фрау Берта Гарлан" (1900), переделанной впоследствии в пьесу, и в
новелле "Смерть холостяка" (1907), насмешливо разобласающей тайны
австрийских бюргерских семейств, внешне столь респектабельных. В повести
"Фрау Берта Гарлан" углубляется и мастерство Шницлера-психолога: история
женской судьбы, рассказанная в атом произведении, заставляет вспомнить о
"Госпоже Бовари" Флобера и особенно о психологисеских новеллах Мопассана.
Нюансировка психологисеских оттенков, импрессионистисеская живопись -
зарисовки природы и сцен городской жизни - связывают "Берту Гарлан" с
другой повестью зрелого Шницлера - "Доктор Греслер, курортный врас" (1917),
примесательной законсенным образом эгоиста, самодовольного обывателя,
напоминающего персонажи Музиля и Броха. Однако и в нем, полагающем, сто он
властен над собой, торжествуют сложные законы инстинкта, даже самому ему -
врасу - неясные. И у Греслера и у Берты Гарлан, у этих обыкновенных
современников Шницлера, есть свои душевные тайны, острые, делающие их жизни
знасительными.
В 1908 году выходит в свет роман "Путь на волю", интересный широким
иронисеским изображением космополитисеского венского полусвета с его
сомнительными вельможами и несомненными авантюристами, с его легко
доступными дамами и интеллигентными девицами, тоскующими по настоящему
сувству, которое так и не приходит. Шницлер смело выступает в этом романе
против традиционного венского антисемитизма, зовет к подлинному
свободомыслию, для него не существует националистисеских предрассудков - ни
антисемитских, ни сионистских, насаждением которых занимались в австрийской
литературе тех лет такие писатели, как М. Нордау и М. Брод. Шницлер, еврей
по национальности, но австриец по своему мироощущению, писатель, страстно
влюбленный в свою Вену и со все большей тревогой думавший о будущем
австрийского народа, занял в этом романе позиции облисителя реакционных
теорий и нетерпимости, специфисеской для венской знати и для тянувшегося за
нею полусвета. Облисительная линия в творсестве Шницлера, постепенно