"Александр Щипков. Во что верит Россия. Религиозные процессы в постперестроечной России " - читать интересную книгу автора

Приступая к изложению, не следует забывать, что в области
межрелигиозных отношений простых ситуаций не бывает. Проблемы есть всегда, а
степень их сложности или даже "опасности" можно обозначить лишь в сравнении
с иными, еще более серьезными проблемами, отмеченными исследователем в
соседнем регионе или другом временном отрезке истории.
Было бы неразумно рассуждать о межрелигиозных связях, не опираясь на
социологические исследования. Поэтому обратимся к наследию наших
предшественников, занимавшихся исследованиями в религиозной области в
Советской России. С той или иной степенью достоверности они помогут нам
оценить динамику религиозности в России двадцатого века.
В дореволюционной России состояние религиозности общества оценивалось
исключительно органами статистики, причем интересовались они не столько
реальными убеждениями и взаимоотношениями, сколько формальной юридической
принадлежностью государственных подданных к той или иной Церкви. После 1917
года основным заказчиком и потребителем социологического анализа в области
религии стала правящая коммунистическая партия, а первым исполнителем --
созданный в 1925 году Союз воинствующих безбожников. Если не брать в расчет
частные мемуары, единственным формальным источником информации о религиозной
жизни 20-30-х годов остаются отчеты Агитпропа ЦК РКП(б), публикации в
атеистических изданиях и в журналах с выразительными названиями "Безбожник"
и "Антирелигиозник". Ярко окрашенная идеологическая позиция делала
исследователей фактическими участниками межрелигиозных отношений. В
1929
году на одном из московских заводов было проведено социологическое
исследование. Из 12 тысяч анкет 8 тысяч не были возвращены. Рабочие не
желали говорить о своей вере. 10% респондентов, вернувших анкеты, назвали
себя верующими. Несмотря на откровенно "грязное" анкетирование, социологи
рапортовали о том, что 90% рабочих столицы "свободны от религиозного
дурмана". Это, конечно, не соответствовало действительности.
Учитывая специфику "красной социологии", необходимо делать поправки к
статистке и анализу, касающимся динамики количества религиозных объединений,
числа их членов, числа культовых зданий, масштабов проповеди, количества
клира, конфессиональных изданий и проч. В 1937 году в СССР была проведена
очередная перепись
населения.¹
По распоряжению Сталина в переписной лист были включены вопросы, касающиеся
религиозных убеждений. Пять миллионов человек уклонились от ответа. Тем не
менее 50% опрошенных в неанонимном государственном вопроснике заявили
о
своей религиозности. И это после "безбожной пятилетки", последовательного
проведения политики геноцида по отношению к духовным сословиям, в пик
массовых репрессий! Можно спорить о глубине веры и конфессиональной
ориентации верующих в Советской России, но определенно не правы те, кто
утверждает, что всемирный процесс секуляризации затронул Россию в большей
степени, чем Европу или Америку. Мы можем говорить о том, что "подсоветское"
существование "извращало" религиозные учения, но нельзя утверждать, что оно
действительно полностью уничтожило саму религиозность.
Особенность советской социологии религии заключалась не только в ее
ангажированности, но и в нерегулярности исследовательских работ. В 40-50-е
годы война с Германией и либерализация государственной политики в отношении