"Джорджо Щербаненко. Миланцы убивают по субботам ("Дука Ламберти" #4) " - читать интересную книгу автора

покончит с собой - теперь он был в этом уверен.


Часть вторая

- Тебя как зовут?
- Черномазая шлюха.
- Л чего таскаешься?
- Тебе-то что? Все одно - везде грязь.
- Может, не везде?
- Везде. Вот ты, легавый, приходишь в бардак, как пацан, у которого по
утрам не стоит, а сам тут вынюхиваешь. Везде грязь, как ее ни прикрывай.

1

Дверь кабинета Дуки Ламберти со скрипом, будто уступая насилию,
отворилась, и вошел Маскаранти, держа за шиворот молодого человека в
бархатном, оливкового оттенка пиджаке и водолазке из чистой шерсти, желтой,
в тон изжелта-бледному лицу, с которым контрастировали смоляные волосы и
такие же черные, будто начищенные до блеска ботинки, глаза.
- Иди, иди, сицилийская рожа, не то хуже будет! - приговаривал
Маскаранти, втаскивая парня в кабинет.
- Зачем же так с земляком-то? - укорил его Дука. - Ты ведь, сдается
мне, тоже не в Лондоне родился.
- Ну, я все-таки другой породы, чем этот... - Маскаранти прибавил
словечко из непечатных. - Всю дорогу силком его тащил, а он упирается,
ревет, руки, говорит, на себя наложу, коли засадите. Да накладывай, кто тебе
мешает!
Маскаранти шнырнул его, можно сказать, прямо на стол; парень вцепился
руками в столешницу и посмотрел на Дуку из-под черной шапки волос.
- Прошу вас, синьор, не отправляйте меня на Сицилию! - сказал он,
вытирая слезы кулаками (ногти у него были что-то уж чересчур светлые). -
Ей-богу, клянусь, я в тюрьме жить не буду!
Судя по бледным ногтям, и по одышке, и но всей узкоплечей фигуре, у
парня явная анемия. Дука отметил это как врач и решил, что у него либо
туберкулез, либо сердечная недостаточность.
- Садись, - спокойно сказал и еще мягче добавил: - Да успокойся ты, не
плачь!
Парень подсел к столу; позади него стоял, побелев от ярости,
Маскаранти.
- Отродясь не видывал такой скотины! - заявил он. Скуластое лицо его
сделалось еще шире от гнева. - Я прихожу за ним домой, потом тащу сюда на
аркане, а он цацу из себя строит: "Жить не буду! Руки наложу!" - да
накладывай сколько влезет, козел вонючий!
- Хватит! - сказал Дука. - Ступай прогуляйся. - И протянул ему руку, но
не для рукопожатия, а за сигаретой.
Маскаранти понял этот жест, дал сигарету и вышел, с ненавистью взглянув
на сидящего перед Дукой юнца. Отродясь не видывал такой скотины, подумал он,
хотя чего ты, собственно, кипятишься - тебя никто в полицию не тянул.
Дука Ламберти с наслаждением затянулся отечественной сигаретой (для