"Джорджо Щербаненко. Юные садисты ("Дука Ламберти" #3) " - читать интересную книгу автора

если это плохие товарищи. Но тогда смирись и будь с ними, с плохими
товарищами, и пусть они тебя бьют, издеваются над тобой. Тогда ты должен
исключить себя из числа хороших людей, таких, как твоя учительница, более
того - позволить, чтобы их убивали, как убили ее, твою учительницу, ведь для
тебя главное - не прослыть4 доносчиком. И если в один прекрасный день убьют
твою сестру или мать, ты все равно промолчишь, потому что ты - не доносчик.
А твоя учительница была тебе как мать, как сестра, она хотела тебя выучить,
сделать человеком - не за ту жалкую зарплату, что получала, а из любви к
тебе, ко всем вам, которые замучили ее до смерти. Впрочем, тебе на это
наплевать, важно, чтобы убийцы не считали тебя доносчиком.
Фьорелло снова заплакал, опустив голову на калорифер.
- Что толку слезы лить, Фьорелло? - сказал Дука, отходя от него и меряя
шагами узкое пространство кабинета. - Я верю, что ты в тот вечер ничего не
делал, что тебя заставили и пить, и смотреть, верю, что тебя били, когда ты
отказывался. Ты в тот вечер действительно ничего не совершил. Зато сейчас, в
эту минуту, ты совершаешь преступление, потому что знаешь правду, но
скрываешь ее и таким образом выгораживаешь убийц своей учительницы. Поэтому
настоящий убийца - именно ты, хотя и не убивал, ты убийца только потому, что
защищаешь тех, кто убил.
Парень перестал плакать, но и не произнес ни слова. Из окна теперь уже
вовсю сочилось розовое сияние, затмевая свет лампы.
- Послушай, Фьорелло... - Дука снова остановился возле парня, стоявшего
в обнимку с калорифером, - я не настаиваю, чтобы ты сразу все мне рассказал.
Подумай и реши, с кем ты - с убийцами или с теми, кого они убивают. Для
такого выбора нужно время, и я тебе его даю. Но одно обещаю твердо: силой я
не заставлю тебя сделаться доносчиком, не стану бить, угрожать, как это
делают твои дружки. Будешь говорить - хорошо, не будешь - дело твое,
поступай, как тебе подсказывает твоя совесть.
Парень вновь затрясся от судорожных рыданий, вновь вызванных словами
Дуки и его мягким голосом; он поднял от калорифера заплаканное лицо,
посмотрел на Дуку и повторил:
- Я не доносчик.
- Хорошо, я же говорю, делай, как сочтешь нужным. Иди поспи, ты устал,
а на случай, если вдруг захочешь со мной поговорить, я накажу охранникам,
чтобы немедленно мне доложили.
- Я не доносчик! - всхлипывал парень.
Но Дука его даже не слушал.
- Вот возьми. - Он протянул ему две пачки сигарет и спички. - Я знаю,
ты хороший парень и родные у тебя хорошие, переживают за тебя. Когда будешь
делать выбор, о них тоже подумай.
Сотрясаясь всем телом, мальчик (он в самом деле был мальчик, ребенок,
несмотря на внешность племенного бычка) взял сигареты и вышел в
сопровождении конвоя.
Маскаранти встал со стула, подошел к окну.
- Солнце, - сказал он.
И вправду все окно будто вспыхнуло, туман окрасился дымчато-розовым
цветом, перед которым настольная лампа совсем побледнела.
- Вызови мне еще одного, - сказал Дука, бросая взгляд на список, а не
на солнце, рвавшееся в окно. - Федерико Делль'Анджелетто.
Этот Федерико не добавил ничего нового к предыдущим показаниям: он не