"Василий Щепетнев. Наш человек на Марсе (Сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

на-правление укажите.
- У нас свой выход из города. Пройдемте. Я только распоряжусь, чтобы
для вас подготовили костюм.
Шлюз, декомпрессия, облачение в костюм. Положительно, он превраща-ется
в обывателя города Алозорьевска. Трубочка привычно скользнула в ноздрю.
- Надолго хватит батареи?
- Да, часов на двенадцать. Плюс часовая резервная. Выйдете наружу - и
направо, там колея наезжена. Вы полигон заметите непременно, по аэростату.
Или все-таки дать вам сопровождающего?
- Не стоит. Хочется немного побыть одному.
Магистр попрощался - начиналась декомпрессия. Присядем на дорожку,
подумаем. Полчаса туда, с запасом, пол - обратно. как раз успеет ответ
придти с Земли.
Вот, капитан, ты и на вакациях. Дорога - словно в Айдаровке, пыльная,
неширокая. Того и гляди, на коровьи лепешки наткнешься, да на конские
яблоки. Или баба погонит гусей к речке, купаться. Удочки не хватает, да
самой речки. Зато здесь грязи не бывает, не развозит шлях. Ступай и ступай,
хоть до самой станции Берд.
Он приблизился к щиту - большому, на бетонном основании,
возвышаю-щемуся над округой на три сажени. Дитя департамента пропаганды.
Большими, аршинными буквами выведен был призыв превратить Марс в рукотворный
сад, за буквами ветвились яблони с налитыми румяными яблоками. То есть можно
было догадываться, что это - румяные яблоки: краски выцвели, выгорели.
Солнце, хоть и слабое, а злое.
Он подошел поближе, желая попробовать, из чего сделан щит - дерево,
пластик, железо, ногтем провел по поверхности. Похоже, пластик.
Что-то громко треснуло, и в щите - на два вершка выше его головы -
поя-вилась аккуратная круглая дырочка. Трехлинейка, однако.
Шаров быстро побежал, огибая щит. Быстро, да не очень - еще одна
ды-рочка, и опять выше. Наконец, он укрылся за ним, для верности присел -
бетон понадежнее пластика будет.
Стреляли в спину. Издалека - верста, не меньше. Он осторожно выглянул.
Никого. Так и станут тебя дожидаться.
Кому-то он здорово мешает. Или просто - нелюбовь. Не любит его стрелок
хороший, даже отличный, но к Марсу непривычный, иначе сделал бы поправку на
низкое притяжение, и была бы у Шарова лишняя дырка.
Ничего, не поздно еще. Подойдет поближе, только и всего. А у него, у
Ша-рова, всего оружия, что фига в кармане. Беспечный и самоуверенный болван.
Если бы.
Подумалось, что он теперь может объяснить поведение
генералов-заговорщиков. Ведь знали, что ожидает их, а никто не то что поднял
верные пол-ки - положим, не было никаких верных полков, - но и просто не
бежал, не от-стреливался, в конце концов. Им просто не хотелось жить.
Устали. Сколько сил хватало - жили, а потом устали.
Так то генералы. Ему не по чину уставать. Лорд Байрон Мценского уезда,
понимаете ли, нашелся. Фаталист на жаловании. Вверяю себя судьбе и все
такое. Больно ты нужен судьбе, милый. Дешевое кокетство младого юнкера.
Стыдно.
Он не устыдился, но разозлился. Немного, но лучше, чем ничего. Можно
под прикрытием щита отбежать подальше, а потом попытаться кружным путем