"Василий Щепетнев. Черная земля (Роман, 1 часть)" - читать интересную книгу автора

почувствовал - боится чего-то Микола. Они все боятся.
- Давай, давай, иди, - подтолкнули его к двери.
И комната и сени показались знакомыми, и он прошел не спотыкаясь.
- Прикрой дверь-то, - сказали в спину, и еще что-то, уже не ему. Фонарь
погас, но снаружи он был ни к чему - луна светила полно, редкие облака
недвижно зависли поодаль.
А дом ведь известный. Дом товарища Купы.
Никифоров дрожал усталой, вымученной дрожью; парная ночь не грела, и
казалось - пот, высыхая, превращается в иней.
Он присел на лавочку. Что эти люди делают в доме товарища Купы, где сам
товарищ Купа, что вообще происходит - не интересовало Никифорова. Он
просто не хотел ничего знать, совершенно ничего.
Крики, что раздались минуту спустя, он встретил почти обреченно, словно
ждал. А и как не ждать?
- Ты бей, бей!
- Заходи с боку!
- Колом, колом его!
- Держите Николку1 Держите! Утащит!
Потом все сплелось, спуталось, крики пошли бессловесные, дикие. Видно
было, как луч карбидного фонаря метался внутри, а затем остановился, замер.
Дверь распахнулась; наружу выбежал мужик, кажется, Микола. Припадая на
левую ногу, он бросился к калеитке и: пробегая мимо Никифорова, прохрипел:
- Беги! Беги прочь!
Прочь? Куда?
Ноги знали.
К утру он вышел на станцию в семнадцати верстах от села - усталый
донельзя: в ссадинах и кровоподтеках, но странно успокоившийся. У колодца
он умылся: поправил: насколько можно: одежду и стал обычным пареньком,
побитым где-то в деревенской драке. Эка невидаль.
Вспоров потаеный кармашек штанов, где зашиты были обернутые вощанкой
деньги, "неприкосновенный запас", он пошел за билетом.
Что было, то было. И осталось - там. Ему жить дальше. А время такое, что
жить следует неприметно, скромно. Не поладил с деревенскими
подкулачниками, и все.
Ему удалось пристроиться у окна. Вагон качало, люди вокруг занимались
обыкновенными делами - поправлялись со вчерашнего, ели, ругались, просто
дремали, и никому до него, Никифорова, не было никакгого дела.
Никифоров смотрел на пролетающие мимо деревья, на поля, на бредущих
куда-то баб, и чувствовал, как прошедшее уходит, заволакивается,
становится небылью. Лишь однажды, когда поезд выкатил на длинный мост над
рекою, помстилось, что небыль - сам поезд, этот вагон, старик напротив,
жующий дешевую чесночную колбасу, а в действительности он, Никифоров,
остался там, во тьме церковного подземелья. Но мост кончился, паровоз дал
громкий басовитый гудок и прогнал вон никчемные, вздорные мысли.