"Василий Щепетнев. Черная земля (Роман, 1 часть)" - читать интересную книгу автора

Что-то не хотелось. Уж больно здорово колотил тот по двери. Да и Клава...
Но придется. Он привстал, но девушка вцепилась в плечо:
- Не ходи!
- Да что ты? Дам раза, покатится с катушек!
- Не ходи! Увидит...
И верно, как же он сам не подумал. Того Фимке и нужно - посмотреть, один
ли он здесь. Деревня, Клаве позор. Ну, Фимка, дождешься...
На счастье, стук стих. Надоело, или подумал, что нет Никифорова внутри.
Ушел в окно, да и все, чего надрываться? Орал-то Фимка здорово,
натурально. Прямо артист.
- Я... Мне пора. - Клава тяжело, неуклюже слезла с лежака.
Вот так. Обгадил дружок ночку.
- Погоди, - пытался он удержать девушку, но больше для порядка,
чувствовалось, ни ему, ни ей оставаться вместе не хотелось.
- Завтра свидимся, завтра, - Клава торопливо оделась. Он коснулся девушки
и дрожь, крупная, неудержная, передалась и Никифорову.
- Завтра... - но закончить было нечем. Он потерянно, тупо смотрел, как
Клава вскарабкалась на подоконник и соскользнула вниз. Надо бы проводить,
наверное. Никифоров поспешил к окну, и увидел лишь мелькнувший в кустах
сарафан. Тут же облако закрыло луну, и только на слух можно было
проследить путь Клавы. Ладно, все равно не догнать, да еще он в таком
виде, пока оденется...
Знобило. Странно, потому что здесь, у окна было тепло, воздух снаружи,
спокойный, парной. Внутри же действительно зябко. Келья, да. Однако в
монахи ему не с руки.
Он лег, укрылся, поджал к животу ноги. Теплее, теплее... С Фимкой
разбираться не хотелось, пошел он - именно туда. Дурак и есть дурак. При
случае, конечно, нужно будет стукнуть по шее, а лучше - высмеять
как-нибудь. Мол, снилось мне, Фимка, будто ты...
Шорох, громкий, неприятный, шел снизу, из подполья. Развели крысюков.
Церковные крысы, они - бойкие. Стало неприятно, хотя вообще-то Никифоров
крыс не боялся, но и любить их было не за что. Воры, разносчики заразы,
первый признак непорядка. Давить их нужно, давить и травить. Пирожки с
толченым стеклом.
Возня стихла, но еще раньше Никифоров согрелся и уснул. Подумаешь,
невидаль - крысы под полом...
Проснулся рано, поутру, с деревенскими. Вспоминал давешнее - сон, нет?
Сейчас все казалось зыбким, чудным, такое с Никифоровым бывало. Приснится
порой, что отец ему револьвер подарил, и потом, между снами, мучительно
вспоминаешь, куда же этот револьвер задевался. А снилось часто, он
наизусть знал этот револьвер, пятизарядный "кольт", старую, но безотказную
машинку, свою машинку. Разумеется, никакого "кольта" на самом деле не
существовало, у отца был именной "наган" вороненой стали, из которого
Никифоров даже стрелял, но то - у отца.
Еще сонный, он оделся, толкнулся в дверь. Шероховатость дерева под
ладонью, его твердость, вещественность убеждали - было, все было.
Никифоров переступил порожек, вглядываясь под ноги. Чего ждал, что искал?
Было чисто. То есть, не то, чтобы чисто совершенно, мусору хватало, но
мусору обыденного, повседневного - щепочки, недокуренные самокрутки,
просто клочки бумаги, дорожная пыль, кажется, следы плевков, в общем,