"Василий Щепетнев. Черная земля (Роман, 1 часть)" - читать интересную книгу автора

сделал? Думай, голова, картуз куплю. О чем думать-то? О виденном.
Например, военные. А если они причастны к смерти дочки товарища Купы? Вот
так, взяли и застрелили? Ну нет, что другое... А надо бы узнать, может,
сначала что другое и было...
Сон наплывал, укутывал. По полю ползла уже не машина, а тысяченожка,
гигантская сколопендра, и он знал наверное, что она откладывает в землю
яйца, яйца, из которых потом такое понавылупляется... Вдруг она изменила
путь и двинулась к нему, беспечно лежавшему на берегу речушки.
Солдаты-погонщики засуетились, криками пытаясь то ли чудище остановить, то
ли его, Никифорова, прогнать. Ноги, как это и бывает обыкновенно во снах,
стали неслушными, и он, упираясь на руки, попытался перетащить тело в
сторону, подальше от надвигающейся громады, пыхтящей, поблескивающей
жвалами. Сейчас вот схватит, обовьет шелковой нитью вместе с яичком и
закопает. Свалившись в речку, он поплыл, вода держала и ноги, наконец,
подчинились, плывем, плывем, но тут что-то подхватило его с обеих сторон,
не больно, но цепко, подхватило и вознесло вверх. Никифоров почувствовал,
что его оплетает клейкая лента, забился, зная наперед, что не вырвется, а
лента круг за кругом пеленала тело...
Он встрепенулся, освобождаясь ото сна.
- Студент, а, студент, ты не спишь?
Никифоров завертел головой, определяясь, кто и откуда. Звали из окна,
полураскрытого, едва видимого в темноте.
- Ну, где же ты?
Он подошел, немного шатаясь со сна, распахнул окошко пошире.
- Руку дай!
Он послушно протянул руку. Клава ловко, не ждал такой прыти, вскочила на
подоконник.
- Что-то случилось?
- Я просто в гости зашла, пустишь? - спросила она. Явное излишество: Клава
обосновалась в келье не дожидаясь ответа - толкнула табурет, села на
постель.
- В гости, - тупо повторил он.
- Или не рад?
- Рад, почему, я рад, - забормотал Никифоров, - еще бы...
- Тогда почему стоишь? Или у вас все такие робкие в городе?
- Сейчас, - он сел на краешек лежака. Придвинуться? Опять решили за него -
Клава прижалась к нему, задышала горячо, Никифоров и загорелся.
Опыт у него был, маленький, да свой.
Далеко заполночь они задремали - и не сон, и не явь. Клава не шевелилась,
тело ее - опаляло. Ничего.
В дверь застучали, забарабанили, и крик, истошный, рваный:
- Помогите! Скорее, помогите!
Он вздрогнул, вскочил.
- Ты куда? - Клава ухватила его за руку.
- Открыть...
- Это Фимка орет. Хочет посмотреть, один ты, или нет. Он дурак, потом
растрепется по селу...
Они сидели бок о бок, слушая, как содрогается дверь от ударов, бешенных,
диких. Крепкая дверь, старая работа. А не выйти ли, наподдать этому Фимке
по-нашенски, пусть знает?