"Татьяна Щепкина-Куперник. Поздние воспоминания " - читать интересную книгу автора

залетать к ней и рассказывать о своем муже, о своей работе. То, что сестре
было запрещено с ней даже видаться, поразило ее, как громом. Несколько лет
сестры были в разлуке и прямо истерзались: муж держал Фелию буквально в
плену, пока, наконец, ее терпение не лопнуло, и она бежала от него из
Франции. С большим трудом ей удалось благодаря связям освободиться от этого
человека, и она опять вернулась и к сцене и к сестре.

В Париже она жила в изящной небольшой квартирке, типично парижской.
Белая лакированная мебель, пушистые розовые ковры, раздвижные стеклянные
стены между комнатами и окна-двери, выходившие прямо в садик, где цвели розы
и подстриженные шарами лавровые деревья; туда после обеда переходили пить
кофе.

У нее я встречалась со многими русскими художниками, например, со
стариком Ю.Я.Леманом, известным портретистом, прожившим почти всю жизнь в
Париже, пережившим там дни Коммуны и, несмотря на это, говорившим с
нижегородским акцентом. Хорошо помню его мастерскую, совершенно такую, как
принято было описывать в романах: пятый этаж старого дома на Монмартре,
огромные окна, в которые видны были крыши Парижа; стены увешаны портретами
красивых женщин - Леман специализировался на женских портретах, -
темнокудрые, золотоволосые, рыжие, полуобнаженные или в мехах, в
бриллиантах... Необъятный диван, манекен в углу, с наброшенной на него
драгоценной парчой, на столе всегда свежие розы и чай, подававшийся в
средневековых кубках или венецианских бокалах... Леман писал Яворскую, и мы
у него проводили много хороших часов. Встречалась я и с красивым,
барственным Харламовым, специализировавшимся на детских головках, который
много рассказывал мне о Тургеневе, с пейзажистом Гриценко, а также со
многими французскими литераторами, между прочим, с Катюллем Мендесом и
Эдмондом Ростаном.

С Фелией Литвин мы сохраняли дружеские отношения и всегда встречались в
мои приезды в Париж или ее в Петербург. Помню нашу последнюю оригинальную
встречу. Я ехала из Голландии в Испанию и остановилась в Брюсселе дня на
два. Когда я собралась уезжать и вышла уже одетая в вестибюль гостиницы, я
вдруг на доске с фамилиями приезжающих увидала: "М-м Фелия Литвин".
Оказывается, она приехала накануне вечером на гастроли. Я побежала к ней в
номер, чтобы хоть поздороваться и тут же проститься с ней. Застала ее еще в
постели - двуспальная постель едва вмещала ее, всю в розовом шелке и
кружевах, красивую, улыбающуюся, совсем похожую на огромную куклу. Она
ахнула: "Откуда ты?" - "Из Амстердама!" - "А куда?" - "В Мадрид!" -
"Раздевайся, будем пить кофе!" - "Не могу ни минуты - омнибус ждет!" -
"Сумасшедшая!" Мы расцеловались - и это был последний раз, что я видела ее.

Катюлль Мендес стал моим усердным проводником по Парижу. Это был уже
немолодой, но очень красивый и элегантный человек. В молодости, судя по
портретам, напоминавший изнеженную красоту Мюссе, а в то время, когда я с
ним познакомилась, уже утомленный, со скептической улыбкой умных глаз,
блондин с сильной проседью. Он звал меня "милый коллега", возил меня по
разным интересным местам. Прежде всего показал мне редакцию и типографию
большой парижской газеты, где сотрудничал. Он был известный писатель, поэт,