"Татьяна Щепкина-Куперник. Дни моей жизни " - читать интересную книгу автора

Еще была семья папиных родственников, где было четверо детей, два
мальчика и две девочки, одна моих лет - рыженькая Женя. Их отец был доктор,
состоятельный человек. У девочек были белые шляпы со страусовыми перьями,
они ездили летом за границу, по утрам им давали "кафе-о-лэ", после обеда
"дессерт", и мне очень импонировали иностранные названия таких простых
вещей, как кофе с молоком или орехи с изюмом, и сами вещи казались от этого
интереснее. У их мамы была красная шелковая гостиная и золоченая мебель, так
что даже можно было играть "во дворцы", и у них была немка-бонна. Зато им
давали рыбий жир, а мне - нет. И зато я умела придумывать интересные игры,
например "в сны", а они - нет. И балет я умела представлять лучше, чем Женя.

Балет мы знали: два раза в год, на Рождество и на Масленицу, их
родители брали ложу на утренний спектакль, и туда отправлялись мамаши, дети,
няньки, кухарка, кухаркина дочка, так человек девять-десять, с бутербродами,
яблоками, бутылками молока и т.п. По возвращении опустошались тетины комоды,
и в шарфах, в цветах я копировала Вазем или Горшенкову - тогдашних
прима-балерин - в "Дочери Фараона", "Пахите", "Пакеретте" и прочих балетах.

В играх я была заправилой, и меня слушались все; даже старший мальчик -
12-летний гимназист - считался со мною. Но была одна вещь, которой Женя
могла сделать со мной все, что угодно: чудная парижская кукла - тоже Нина,
это имя было тогда в моде, - с настоящими косами, нарядная и прелестная, как
принцесса. Я испытала к ней такую романтическую, запретную любовь, со всеми
муками ревности и жажды обладания, какую, должно быть, испытывает женщина,
любящая чужого мужа... Словами - "Я не дам тебе играть с Ниной" - Женя могла
вить из меня веревки, и она знала это и злоупотребляла этим, сжимая свои
тонкие бледные губки и посмеиваясь ехидно... О, Нина, фарфоровая красавица,
сколько сокровищ любви я тебе отдала!

Много лет спустя мы встретились с Женей, которая проездом куда-то
укладывала при мне старые сундуки: и вдруг в одном из них я увидела мечту
моего детства - но в каком виде! Жалкую, с вылезшими волосами, со слинявшими
красками... И все мое детство встало передо мной; скромное, невеселое: наш
колодезь-двор, моя тоска по Нине... детство - все-таки прекрасное тем, что
оно было будущее!.. - и я попросила Женю:

- Отдай мне эту куклу!

- На что тебе? - удивилась она. - Возьми!

- Я ее подарю тут... одним детям... - сказала я почему-то неправду. А
сама потихоньку прижала к себе куклу и унесла ее домой как сокровище. Она
была вымыта, починена и долго и мирно жила у меня - пока не кончила
существования, разбитая безжалостными лапками моей маленькой сестры.

Урусовы

Другим товарищем моих игр был Саша Урусов, сын Александра Ивановича,
который вскоре после нашего переезда в Петербург, отбыв несколько лет
политической ссылки в городке Вендене, перебрался с семьей в Петербург.