"Александр Щелоков. Хрен с бугра (Симфоническая поэма)" - читать интересную книгу автора

оборвался.
Я не выдержал и передразнил:
- К нам едет ревизор...
Главный знаменитой реплики не принял. Не улыбнулся даже.
- К нам едет, - громко сказал он и вдруг понизил голос до шепота, - сам
Никиша...
"Сам Никиша" - это означало, что к нам едет Никифор Сергеевич Хрящев -
Большой Человек великой страны Советов, которая под руководством
Коммунистической партии строила светлое будущее.
Конечно, понятие Большой Человек - весьма и весьма относительное. Для
тети Вари Балясиной, торговавшей на углу Казенной и Черноштанной улиц в
госкиоске вялым укропом и дряблыми кабачками, Большим Человеком был Кузьма
Фуфаев - директор овощеторга, а еще большим - инспектор отдела милиции по
борьбе с хищениями социалистической собственности и спекуляцией лейтенант
Гоги Централидзе.
Так вот, не масштабом тети Вари измерял нашу жизнь Главный. Уж он-то
знал цену слова "Большой".
Надвигавшийся на нас стихийным бедствием, гость был на самом деле
фигурой крупной. Долгое время до смерти лучшего друга физкультурников страны
Советов товарища Сталина он стоял на высоких московских подмостках по левую
руку от вождя, был, как считалось, его надежным продолжателем, твердым
последователем и верной опорой в героических начинаниях. Именно поэтому в
длинных коридорах власти его именовали не иначе как "С А М".
Брюхатенький, круглолицый, лысый до стеклянного блеска, невысокий
ростом, в шеренге советских вождей Хрящев был столь велик, что множество
худых, беспузых, сплошь волосатых смотрели на него с левого фланга
социалистической демократии, как из глубокой ямы смотрят на небоскреб -
почтительно задрав голову вверх до хруста шейных позвонков.
Приезд Большого Человека для нашей глухомани - событие неординарное, и
было отчего забиться сердцам взволнованных провинциалов.
Главный минуты две любовался нашими изумленными лицами, потом сказал,
обращаясь ко мне:
- Ты понял, какая задача ложится на газету? Что молчишь? Готовь
предложения, как нам освещать историческое событие.
- Все просто, - сказал я. - В день приезда даем на первой полосе аншлаг
самым жирным шрифтом: "Добро пожаловать, наш дорогой Никифор Сергеевич!" А
чуть ниже указываем: "Ответственный редактор К.Зернов". Никаких словесных
излишеств, зато полный успех обеспечен. Москва нас заметит.
- Всё? - оборвал Главный. - Высказался?
- Могу и еще...
- Хватит. Теперь послушай, что скажу я. Перво-наперво, никаких
аншлагов. Выйдете от меня - рты запахнуть. Ничего не видели, ничего не
слышали. Все должно оставаться тише воды ниже травы. Сами понимаете, не теща
в гости к нам едет. Фигура! И дело имеет особую государственную важность.
Вам я сообщил, потому что рекомендовал областному комитету нашей партии в
число тех, кто будет освещать визит. Дальше. Завтра в обкоме закрытое
совещание. Тебе там надо быть. Только не забудь рот сбрызнуть одеколоном.
Чтобы не разило на весь город самогонкой.
- Константин Игнатьевич! - обиделся я по - серьезному. - Какая
самогонка? Пью "Столичную". С белой головкой. И то медицинскую дозу.