"Иван Щеголихин. Трое в машине " - читать интересную книгу автора

Демину на зеленую водопроводную колонку возле штакетника. Рука у него
волосатая, грубая, весь он черный, жесткий и по виду сильный. "Кто он ей,
муж? Сожитель? Скорее всего, ни то и ни другое. А может, все-таки сожитель.
Хорошенькое, однако, словцо взяли юристы вот для таких альянсов".
Колонка стояла метрах в семидесяти от асфальта.
- Ехай туда, браток, - бородач еще раз показал на колонку, - а то
тащиться далеко.
Демин осторожно свернул с асфальта, "Волга" мягко колыхнулась, проезжая
арык за обочиной, зашуршали шины по гравию.
- Порядок, - просипел бородач. - Я по-быстрому. - И вышел, сильно
хлопнув дверцей.
- Смотри там, Жареный! - сказала она вдогонку.
Демин заметил, что тот волновался тоже, по-своему грубо, несдержанно,
голос его совсем осип, движения стали размашистыми. Показывая, где
остановиться, он со стуком ткнул пальцем в стекло, будто забыл о его
существовании; выходя, наотмашь махнул дверцей, и она влипла с коротким, как
выстрел, звяком. От стука дверцы он не услышал ее слов вдогонку: "Смотри
там, Жареный!"
А Демин слышал. Но сначала отметил стук дверцы, "зря бьет замок,
кретин", а потом уже эти ее слова. Забылась. Проговорилась. Значит,
Жареный... Жора Жареный. Георгий Долгополов. Тогда он был худой, без бороды
и стриженый. Демин не узнал его, потому что и тогда и теперь все внимание
приковал к ней.
Такие дела... Кто-то отдыхает сегодня, воскресный день, на даче
блаженствуют, гуляют, детей катают в коляске, козла забивают за общим
столом, в горы лезут, за море плывут. И как всегда всем кажется, что
несчастья, беды и преступления - у кого-то и где-то, но не у тебя, не здесь
и вообще "больше говорят об этом". А на кладбище везут каждый день, каждую
секунду - смерть на земле, и в тюрьму везут каждый день, и народные суды
заседают...
Жареный взял с собой небольшую сумку, сизую, с белесыми буквами
"Адидас". Там у него, должно быть, отмычки, фомка, и сейчас он входит в
чью-то пустую квартиру, собирает в чемодан ценные вещи и минут через
десять-пятнадцать Демин со своей "Волгой" станет банальным участником
преступления. А девица - для отвода глаз.
Нет, пошло это и мелко, до того пошло, что Демину впору хоть башкой о
столб.
- А я вас сразу узнал, Таня Бойко, - сказал Демин, не оборачиваясь.
Последовала пауза.
- Что-то я не помню, где мы с вами встречались, - наконец ответила она
холодно и таким тоном, будто он к ней на бульваре пристал. Что поделаешь,
видная, броская, молодая, заговаривают на улице; стоит на минутку остаться
одной, как они тут как тут, ухажеры, и ей уже привычно, что называется,
отшивать, приходится, что поделаешь.
Демин умышленно затянул ответ, и она не вытерпела:
- У туристского костра вместе кашу ели?
Демин молчал.
- Или на "броде"? Так вы серьезный, туда не ходите. - А голос
насторожен.
- Два года назад вы проходили по делу Лапина.