"Иван Щеголихин. Трое в машине " - читать интересную книгу автора

школьный лагерь". Классная повела Адаева в зал, показала стенды с дипломами
и нашла Танин - за первое место по художественной гимнастике. "Я даже не
удивляюсь ее поступку, так можете и написать, - говорила Валентина
Лавровна, - благородство у нее в крови. - И в заключение добавила:-Что ни
говорите, а моральный, идейно-политический стержень молодого человека
формируется все-таки в школе. И мы этим гордимся. Не в семье, где родители
нынче оба работают, не в семье, смею вас заверить, и тем более не на
улице..."
Промелькнул перекресток дорог с голубым щитом и двумя белыми
стрелками - прямо "В аэропорт", вправо "На вокзал". Прямо - это через мост,
вправо - это вдоль железной дороги. Которая идет под мостом.
- И семью свою пожалейте, плакать будут. - Она пыталась его образумить,
разжалобить, но говорила с усмешкой, скрывая под ней свой страх.
- Нет у меня семьи, - ответил Демин, отсекая ее надежду, и добавил
мстительно:- Некому плакать. Так что "никакой трагедии", - повторил он слова
Жареного. - Трагедия - это гибель достойной личности, которая много сделала
для других и еще способна сделать. Я же ничего не сделал.
- Настырный, сука, Соломон-премудрый, - процедил Жареный. - Глянь сюда,
падла, глянь! Вот! - Он поднес к лицу Демина свои скрюченные пальцы. - Вот
тебе, сука, ошейник, протащу тебя, как бобика!
- Машина без руля перевернется и на ровном месте, - предостерег Демин,
напрягая шею. И руку напряг. Правую, ближе к Жареному. "Будь свинчаткой,
рука, железом, обухом", - начал внушать себе Демин.
Он придавил педаль газа до пола, машина взревела, понеслась на подъем,
на мост. Он представил, как ее отбросило в угол сиденья скоростью, страхом,
отчаянием, она закрыла глаза. А Жареный развернулся, подался к нему.
- Не надо, - услышал он ее голос, ощутил ее дыхание на своем затылке. -
Не надо, тише... - Она положила руку ему на плечо. - Тише, прошу вас...
Демин сбросил газ, машина сразу сбавила ход, по скольку шла на подъем,
включил вторую передачу и медленно, очень медленно пошел на мост.
- Так? -спросил Демин, не оборачиваясь.
Она не ответила.
- Такая скорость вас устраивает? - повторил он подчеркнуто.
Не ответила.
Демин медленно проехал мост, торжественно проехал, можно сказать,
торжествующе.
- С-сука! - Жареный сплюнул в окно. - Ну и с-сука!
Он все передавал этим словом, сложную, что называется, гамму чувств.
Ненависть, злость, бессилье. И жажду расправы. Он был растерян от
настырности этого фраера за рулем. Чего ему надо? Дают ему четвертак ни за
что, за раз плюнуть, сказал бы спасибо добрым людям. Так нет, сука, ему
профессия не позволяет, должность мусора его обязывает быть стойким, не
сдаваться велит, так-так, он из тех, кто умирает стоя, но он у меня еще
поползает на коленях, еще запросит пощады, в ногах поваляется.
Так или примерно так размышлял Жареный, а может, и по-другому, короче и
совсем не так, не дано было знать Демину.
Не дано, хотя он всякий раз, слыша о дерзком преступлении, гадал и
думал - ну почему? Тяга к риску? Стремление утвердить себя? Но почему бы все
эти тяги не приложить к другому? Добиваться успеха в труде, в спорте, что-то
изучить, познать, что-то сделать лучше других. И тем утвердить себя.