"Иван Щеголихин. Снега метельные " - читать интересную книгу автора

В кабинет вошла худенькая девушка в легком платьице и косынке фунтиком.
В ее глазах, больших и светлых, застыл нездоровый блеск.
- А вот и она сама-а, - повторил Иванов с открытой неприязнью и
продолжал прямо-таки леденящим тоном: - Комсомолка Соколова, вами
интересуется секретарь райкома партии товарищ Николаев.
"Ну и ретив ты, парень, ну и ретив", - подумал Николаев, но пока ничего
не сказал. До чего все-таки замызгали вот такие ретивые слово "товарищ".
Иванов между тем продолжал с деловитым напором:
- Садись, товарищ Соколова, садись да рассказывай, признавайся во всем,
как и полагается честной советской девушке. - И после краткой паузы
обдуманно, выразительно поправился: - Хотя ты уже не девушка.
- Я попозже зайду... - в крайнем отчаянии проговорила Соколова.
- Все мы любим выкидывать коленца, а отвечать не желаем! Позже да
попозже. Нет, изволь, товарищ Соколова, сейчас, не откладывая!
- Не буду говорить, - девушка опустила голову, выгоревшая косынка
прикрыла ее худенькое личико.
- Хорошо, пусть она помолчит, - вмешался Николаев. - Расскажите вы,
только покороче.
- Значит, так, товарищ Николаев, такое дело. В бюро комсомола поступил
сигнал, что товарищ Соня Соколова морально разложилась. В общем, ну-у...
такое дело, мужа нет, а забеременела. От кого, спрашивается? Тайна, покрытая
мраком. Узнали мы, дружила она здесь с одним парнем, комсомольцем Гришей
Субботой. Вызвали обоих на бюро, поставили на круг. Сначала спрашиваем его.
Говорит - да, дружили, но ничего такого между нами не было, Отказался
наотрез и потребовал, чтобы мы ему свидетелей представили. Но мы-то не
дурачки, товарищ Николаев, мы-то знаем, что при таком деле свидетелей не
бывает. Поверили ему. Теперь спрашиваем ее, правду ли Гриша Суббота говорит?
Она отвечает: да, Гриша говорит чистую правду, и ребенок будет не его. А
чей? - спрашиваем. "Не скажу!" Глядит на нас королевой, понимаешь ли,
баронессой. Что ж, мы с ней в прятки играть не думаем, прямо так и говорим,
что придется ее из комсомола исключить за несознательность. "Исключайте, -
говорит. - Все равно не скажу". Мы ее пробовали успокоить: одумайся, Соня,
скажи, кто он такой, назови, мы его жениться заставим. "Заставите?! -
говорит. - Да плевать я хотела на такого мужа, который женится на мне в
порядке комсомольского поручения!" Гордая, романов начиталась, дурью голову
забила. Не забывай, товарищ Соколова, в какое великое время ты живешь, в
каком государстве ты воспитываешься, понимаете ли! - Комсорг поперхнулся
благородным негодованием. - Мы с ней и так, и этак, а она молчит, не
признается. Ну кому ты, говорим, нужна будешь с ребенком? Такая молодая,
красивая и уже с ребенком? "Не ваше дело!" - говорит. Ах, не наше! В таком
случае мы о твоем поведении напишем отцу с матерью, сообщим на фабрику, где
ты работала раньше, чтобы знали там, кого из своего коллектива проводили на
целину с музыкой да еще и с цветами. В последний раз спрашиваем, кто отец?
Не призналась, так и ушла молчком. Через два дня узнаем: аборт сделала.
У Николаева на скулах задвигались желваки.
Девушка не плакала, не перебивала комсорга. Молча поднялась и, не
обращая внимания на окрик Иванова, вышла. Она уже никого и ничего не
боялась. Никто и ничто не могло причинить ей горя большего, чем то, которое
она уже несла в себе. Она пришла сюда без надежды на облегчение, скорее по
инерции своей прошлой жизни, в которой она была чистой и честной,