"Иван Щеголихин. Снега метельные " - читать интересную книгу автора

Женя усмехнулась:
- Не умру, выносливая!
Кровь прилила к ее лицу. И не оттого, что ответила неприлично, а
наоборот, от собственной смелости и находчивости, получилось как раз в духе
Таньки Звон, отбилась ее же оружием. Иначе ведь нельзя, не обойтись в таком
случае благородным молчанием.
- Такая молодая, а уже развратная! - наигранно заудивлялась Танька! -
Ну надо же! И как тебе маму свою не жалко! У тебя есть мама? Или ты
беспризорница? - издевалась она.
Если бы не вышла Марья Абрамовна, неизвестно, чем бы продолжился их
разговор. Скорее всего, Женя не стала бы отвечать. Много чести, все равно
что из пушки по воробьям. Она уже пожалела, что ответила в первый раз,
поддержала недостойный разговор.
- Таня, возьми, - недовольно сказала повариха, видимо, догадываясь, о
чем тут у них шла речь.
Танька не вставая взяла книжку через плечо, посмотрела равнодушно на
обложку, не торопясь пролистала, захлопнула и так же через плечо подала
обратно.
- Не та, теть Маша, эту я читала. Ладно, спасибо за заботу, пойду
подожду, когда Сергей вернется.
- А где он?
- Тихоходом занялся. Слава-то даром не дается.
- Ладно иди, иди, бедовая, спать ложись, вставать рано, - проводила ее
Марья Абрамовна ворчливо, но без злости, скорее для вида.
Танька молча поднялась и молча отошла. Жени для нее как будто и не
существовало. А Марья Абрамовна затянула все ту же грустную, задумчивую
мелодию без слов. Женя поняла, что женщина поет, когда расстроена.
Через минуту ее заглушил сильный Танькин голос:

Вот кто-то с горочки спустился,
Наверно, милый мой идет...

Пела она раздольно, без грусти, как-то по-цыгански лихо, забубенно.
А женщина переживала. О ком, о сыне она думала?
- А что значит тихоходом занялся? - спросила Женя.
- Техническим уходом. Техуходом, - не сразу ответила Марья Абрамовна,
продолжая рассеянно тянуть свою мелодию. Потом оборвала, словно пришла в
себя, и сказала убежденно: - А ведь все Ткач. И гектары ему, и любовь. Перед
уборочной каждую бригаду формирует не просто так, тяп-ляп, а с умыслом -
половину ребят, половину девчат. Чтобы веселее работалось... Ну, идемте в
вагончик, я постелю вам.
И как ни отказывалась Женя, повариха достала из своего чемодана чистые
простыни и постелила Жене на нижней полке, напротив себя. А постелив,
перешла по-матерински на ты:
- Ложись, милая, а то уже и до утра недолго.
Женя легла, все еще не расставаясь с мыслью, где все-таки пропадает
Ирина Михайловна и не поднять ли тревогу по этому поводу. Но едва коснулась
подушки, перед глазами одна за другой плавно пошли картины дня: желтое поле,
синее небо, плывущие по земле тени от облаков, воробьи, ливнем падающие на
зерно, рассыпанное по дороге, и опять руки, руки... И Женя сразу уснула, в