"Иван Щеголихин. Должностные лица (Роман) " - читать интересную книгу автора

просто. Но потом они с Каролиной как-то сцепились, он пригрозил ей ревизией,
а она сгоряча выпалила, что предъявит, кому надо, все его записки, она до
единой их сохранила, и даже показала нанизанные на толстой цыганской игле
все его бумажки, как на кукане рыбешка. Он их тут же забрал себе и с того
дня каждую свою записку стал в конце дня изымать у Каролины - "для учета".
- Почему ты пишешь "андатра"? - ярилась Ирма, обозленная всем на свете,
и ревностью, и тем, что у нее нет семьи, нет мужа, нет счастья, он пришел,
нажрался, напился, совокупился и едет к своей благоверной, ах, как хочется
ему напакостить, надерзить, нахамить, испортить жизнь хоть на час, хоть на
миг. - Тысячу раз ты встречал это слово в бумагах, в документах, в своих
накладных, в "Крокодиле", наконец, видел, когда громили твое министерство, -
и никаких выводов, так и пишешь "андатра". Ты же руководитель крупного
предприятия, ты и в официальных бумагах вот так ляпаешь?
- У меня секретарь-машинистка в штате.
После объятий с нею он был благодушен, миролюбив, разозлить его после
всего этого было трудно, ей пришлось все силы прилагать, чтобы своего
добиться.
- Я ей все равно прическу испорчу, Каролине-блудине, за какие-такие
заслуги она у тебя карьеру сделала, уже начальник цеха!
Каролина Вишневецкая, между прочим, была ее подругой, Ирма сама
устроила ее к Шибаеву прошлым летом. Вздорная, взбалмошная Каролина нигде не
держалась, злая и языкастая, всех задевала, из парикмахерской, где они с
Ирмой и познакомились, ушла в трест столовых и ресторанов, там чуть не убила
директора графином, потом по просьбе Ирмы Шибаев взял ее к себе в цех
завскладом, а через неделю Ирме уже позвонили - твой хахаль вчера в рабочее
время зашел к новой завскладом, орал на нее, орал, потом запер дверь изнутри
и через пару минут Каролина жалобным голосом стала просить: "Ищё-ё..." Ее
сразу невзлюбили за нрав, за матерки и оскорбления, хотя, если правду
сказать, сама она очень исполнительная, работящая. Ирма выдала им обоим бенц
хороший, Каролина обещала исправиться, к тому времени из командировки в
Карелию вернулся Алесь Шевчик, и Каролина весь жар души отдала ему.
- Ты и резолюции так накладываешь - "зыделай"?
- Заткнись. - Он собрал все деньги, все бумажки, застегнул верхнюю
пуговицу на рубашке, подтянул галстук.
- Не заткнусь! - Она вскочила с ковра, как тигрица, рывками натянула
халат, свирепо застегнула его до самой шеи, - фиг тебе! - больше он ничего
не получит и никогда. - Убирайся к своей стервине-Каролине, з-зделай ей
писца, может, гонорею подхватишь, жене подаришь! - Она выкрикивала ему
оскорбления в лицо, хорошея от злости, удивительно меняясь, даже похудела в
миг, глаза потемнели от ярости, порвала записку в мелкие клочья перед его
носом и швырнулся ему в лицо, - ни черта не боится, а ведь пожалеет, он
терпел до поры, и терпеж у него лопнул, он хлестко влепил ей с левой, она
так и отлетела к стене, вскочила, хотела выбежать, он поймал ее за халат,
затрещали швы, теперь его не унять, он схватил ее за голую грудь, впился
пальцами, сатанея от бешенства, начал крутить, словно плафон снимая с
резьбы, она заверещала от боли, от ужаса, увидев его бешеные глаза, сейчас
он ее покалечит, метнулась к окошку, дернула на себя узкую створку и заорала
на улицу:
- А-а-й, помоги-ите-е! О-о-й! - взвыла на мороз, как волчица.
Он оторвал ее вместе с оконной ручкой, захлопнул створку и влепил