"Натан Борисович Щаранский. Не убоюсь зла" - читать интересную книгу автора

он был арестован по обвинению в антисоветской деятельности и на несколько
лет отправлен в лагерь .
Основная идея системы заключалась в том, чтобы, не отказываясь отвечать
на вопросы следователя - что преследуется законом, и не давая ложных
показаний - за что предусмотрена еще более суровая кара, попытаться
использовать те немногие возможности, которые дает тебе УПК: контролировать
допрос с помощью протокола, не позволяя следователю фальсифицировать твои
ответы или редактировать их, отказываться отвечать на вопросы, не имеющие
прямого отношения к делу, отвергать наводящие вопросы, а также такие,
ответы на которые могут быть использованы против тебя.
Вот примерная модель диалога между следователем и свидетелем по
системе, разработанной ЕсенинымВольпиным.
Следователь: Вам предъявляется заявление, под которым, среди прочих,
стоят подписи ваша и обвиняемого. Расскажите об обстоятельствах изготовления
и передачи за рубеж этого документа.
Свидетель: Мне сообщили, что я допрашиваюсь по делу о противозаконной
деятельности Н. Я же не вижу в этом документе ничего противозаконного, а
значит, ваш вопрос не имеет отношения к делу и я на него отвечать не обязан.
Следователь: Но следствие установило, что этот документ является
антисоветским и, соответственно, противозаконным. Поэтому вам еще раз
предлагается дать показания.
Свидетель: Если следствие так считает, то, очевидно, оно может
предъявить аналогичное обвинение и мне, что переводит меня в данном случае
из положения свидетеля в положение обвиняемого. А как обвиняемый я не
обязан давать вам показания. И дальше - в том же духе.
Ценность этой модели была, как мне кажется, не столько в юридической
подготовке жертв КГБ, сколько в психологической. В конце концов закон, с
точки зрения советской охранки - да и всей власти в целом, - это всего
лишь инструмент, с помощью которого центр управляет элементами системы (по
Сталину "винтиками"), именуемыми гражданами, а поэтому всякая попытка
допрашиваемого трактовать закон, указывать следователю, что он имеет право и
чего не имеет права делать и спрашивать, столь же, если не более,
криминальна, как и простой отказ от показаний. Однако - и это особенно
важно для начинающего диссидента, полного страха и неуверенности, -
изменяется сама атмосфера допроса.
Как он проходит по сценарию КГБ? Ты приходишь к ним, пытаясь подавить в
себе безотчетный страх перед этой организацией с ее славным прошлым и не
менее героическим настоящим. Сравнительно мягкое начало беседы со
следователем может способствовать тому, что ты расслабишься, появится
надежда, что еще можно благополучно, сохранив порядочность и самоуважение,
выбраться из создавшейся ситуации. Тебе предъявляют какойто материал -
заявление, скажем, или рукопись. Ты начинаешь, держась как можно
естественней, излагать заранее разработанную версию. Следователь
поддакивает тебе, записывая ее в протокол. А потом, когда худшее вроде бы
уже позади, он приводит доказательства, опровергающие твою версию, и сразу
же переходит в атаку. Впрочем, если ты достаточно напуган (а сотрудники КГБ
- отличные психологи), ему хватит всего нескольких "разоблачений" типа:
"тамто вы сказали тото" или "мы ведь знаем о ваших связях с такимто".
Теперь ты уже лжесвидетель, есть возможность привлечь тебя к суду; кроме
того, следствие приходит к выводу, что ты виновен не менее обвиняемого и